Пустяки и последствия

Мне оставалось только одно: я протянула руку, положила свою ладонь на его горячие дрожащие пальцы и слегка их сжала. Вадим вздрогнул.

– Простите, Вадим! Я сглупила. Вы безусловно и стопроцентно правы. Просто я хотела в этом убедиться. Простите!

Он даже не представлял, до какой степени я знала, что он прав! Но я должна была понять, что Карлов сам думает об этом.

Вадим вздохнул и ответил на моё рукопожатие.

– Это вы простите, что это я разорался тут…

КОМА

Поначалу всё пошло хорошо, ведь хорошо же! Карлов взял отпуск, оставив Юрычу и прочим «добивать» детали контракта. В конце концов, всё самое главное им сделано, и сейчас важнее дочери для него не было никого и ничего на свете. Ася пока что не ходила в школу.

Дважды в неделю Вадим возил девочку к Арине Викторовне, и после разговоров с доктором Ася немножко оживала и становилась похожей на прежнюю – солнечную и спокойную.

А дома они с дочкой много-много разговаривали. Наверное, никогда прежде они столько не болтали, сидя рядышком на диване: Аська забиралась с ногами, заворачивалась в плед и смотрела на отца глазами маленького ребёнка – с надеждой и бесконечным доверием. Она была абсолютно открыта ему и жарко вбирала каждое его слово. Часы, сутки сплошных разговоров! И вовсе не только про случившуюся беду, а вообще про жизнь – про будущее, про балет, про кино и Асиных приятелей.

Но и про беду тоже. И Вадиму в какой-то момент показалось: то, что он делает, и как у них получается это с Асей, намного действеннее, чем посещения доктора Арины. Не однажды у Карлова по краю сознания пробегала шальная мысль, что сеансы по сто долларов каждый – зряшные. Сотня, конечно, не деньги, но есть ли в этом смысл?

– Как ты вообще вляпалась в эту грязь? Как отыскала форум?

– Да что ты, ничего я не искала! Мне прислали ссылку в личную почту.

– Кто?

– Никто. Явно с одноразового адреса.

– То есть, кто-то знакомый, кто знает твою почту?

– Совсем необязательно. Я не скрывала свой имейл, он указан в моих соцсетях…

– Вот ведь чёрт!

– Аська, ты не дурочка ли – реагировать на умственно-отсталых идиоток, которые все вместе не стоят твоего мизинца, глисты завидущие?

Аська прыскала в кулачок. Хороший признак.

– Ну, и что скажешь?

– Ну, дура. Знаю. Я всё знаю, папа.

– Интернет отключать будем?

– Паааа! Мы ж договорились! С каких пор ты мне не веришь? Я обещала, я сделала: больше носа не сую на тот форум. И электронную почту сменила, её теперь знают только самые родные подружки… ты со всеми знаком. А старый имейл убила. Как обещала. На всякий случай, чтобы больше не присылали мне «приветиков». Может, проверишь?

– Ну уж нет. Если ты даёшь честное дочкино слово…

– Я даю честное дочкино слово! – горячо и с улыбкой повторяла их любимое детское заклинание Ася. И, как когда-то малышкой, прижимала обе ладошки к самому сердцу. – Самое честное дочкино слово!

– Верю. Как обычно, верю!

– Ася, почему у тебя случилась такой силы реакция? Вот скажи, если бы старые злобные бабки-ёжки с клюками, сидящие в парке на лавках, говорили тебе вслед какие-то гадости… или пьяные бомжи, валяясь на тротуаре, обругали бы последними словами, ты тоже побежала бы резать вены, что ли?

– Нет, пааап, – задумчиво тянула Ася. – Тут ведь другое. Не бабки, не бомжи. Взрослые люди, опытные, некоторые очень даже образованные, разбираются в балете, в жизни…

– Мать твою! – не сдержался Вадим. – Да с чего ты это взяла?

– Ну, они ж сами про себя пишут: я имею отношение к балету, а я к литературе… а у меня художественное образование…

– И ты поверила? Ты поверила?!

– Знаешь, мне казалось, что такое враньё о себе остаётся где-то в детском саду. Что взрослые люди так не делают. Это же глупо! «А у меня папа самый главный генерал»…