Пусто: пусто

«Бедная девочка! — посочувствовала Зайцевой г-жа Можаева и тут же пришла в ужас от того, что она может испытывать какие-то человеческие эмоции по отношению к такой коварной девице, способной замочить собственную свинку и отравить подружку. — Ну надо же! Ни в жизнь не заподозрила бы в этой серой мышке леди Макбет! Кошмар! И вообще, неужели это чванливое чудо в перьях стоит того?»

Неудержимо хотелось выпить. Причем явно не слабоалкогольного напитка вроде «Бейлис», а настоящей русской водки. И еще поговорить. Только вот с кем? Соловьев на работе. Митю не очень хочется огорчать — пусть он по-прежнему думает, что любил милую и достойную девушку, к тому же он в последнее время какой-то странный. Наташка! Остается только она. Вот уж кто будет во весь голос ахать, закатывать глаза и громко спрашивать: «Да ты что?!»

Люся плюхнулась на водительское сиденье и принялась рыться в портфеле в поисках мобильника. И тут он сам зазвонил — откуда-то из недр сумки послышался характерный позывной песенки «В траве сидел кузнечик». По звуку г-жа Можаева легко нащупала телефон. Звонил Андрей. С некоторым содроганием Люся нажала зеленую клавишу.

— Привет! Надеюсь, ты не слишком под впечатлением от вчерашнего вечера? — раздался в трубке веселый и одновременно извиняющийся голос Артемьева.

— Не слишком. День сегодняшний посильнее вчерашнего будет, — выдохнула г-жа Можаева.

— А что случилось? — спросил Андрей.

— Да так, — замялась Люся. — Просто я приболела немножко, ездила вот в поликлинику, а там такие очереди! Настоящий кошмар!

— Надеюсь, проблемы не на нервной почве, а то ты вчера как-то впечатлительно ко всему относилась?

— Да ну, брось. Банальная простуда, — без особого энтузиазма соврала г-жа Можаева.

— Понятно. То-то я тебе на домашний звоню — никто трубку не берет. Ты вообще когда-нибудь дома бываешь, а то у тебя телефон никогда не отвечает?

— Бываю, просто я поздно прихожу. А ты вообще что хотел? — бесцеремонно поинтересовалась Люся, не обнаруживая в себе особого желания продолжать беседу.

— Да так, — протянул Артемьев. — Просто хотел узнать как ты. Думал заехать за тобой вечером, забрать с работы, мы бы сходили куда-нибудь.

— Извини. До вторника я абсолютно больна.

— Может быть, тебе апельсинов привезти, лекарств каких-нибудь? — искренне распереживался Андрей.

— Сегодня я уже все необходимое купила. Позвони в воскресенье, может, мне что-то и понадобится, — завершила разговор Люся.

Артемьеву не оставалось ничего другого, как попрощаться, пожелав г-же Можаевой скорейшего выздоровления. Понятное дело, что отвечать на его звонок ни в воскресенье, ни в любой другой день Люся больше не собиралась.

Г-жа Можаева облегченно вздохнула и принялась набирать Наташкин номер.

Чертыхаясь, как толпа пьяных грузчиков, Люся маневрировала между глубокими, как Марианская впадина, колдобинами люберецкого дворика. Наконец она приткнула машину рядом с мусорными баками и, позвякивая бутылками в пластиковом пакете, направилась в подъезд.

— Здравствуй, дорогая! Сто лет, сто зим! — кинулась ей на шею Наташка.

— Ты не против, если я у тебя сегодня напьюсь в стельку, а потом заночую? — без обиняков спросила г-жа Можаева.

— Ну надо так надо! — кивнула пораженная столь странному поведению подруги г-жа Рыжова.

— Ок! Только Соловьева предупрежу, чтобы не ждал меня сегодня, — шагая в кухню, бросила Люся.

— Может, тогда поможешь мне тут фильм допереводить один. Завтра сдать надо, — виновато попросила Наташка. — Совсем немножко осталась, а потом мы сможем насладиться друг другом, и ничто нам не помешает.

— Так и быть! — согласилась Люся. — Как он называется?

— «Смертельное желание».

— О! Это уже кое-что. Сейчас я тебе про такие смертельные желания чистую правду расскажу, что ты упадешь…

В девятом часу вечера, когда милые девушки уже подло поставили Соловьева перед фактом, что он сегодня ночует один, открывали вторую бутылку водки, дорезали батон колбасы и глупо хихикали, на пороге появился Валера.

— Ой, Валерочка! — бросилась к нему с поцелуями Наташка. — А мы тут немножко безобразничаем. Присоединяйся! Ты не представляешь, какие тут Люська страсти рассказывает! Помнишь эту Зайцеву, у которой забор почек делали? Так вот…

И Рыжова принялась выкладывать своему жениху невероятную историю зайцевского безумства.

Смирнов слушал серьезно, как сводку с футбольных полей. В нужных местах удивленно приподнимал брови, где надо прицокивал языком. Словом, вел себя как умелый слушатель. Наконец информация у Наташки иссякла, и она снова принялась ахать и охать.

— Очень интересно, — подытожил Валерка. — Только что-то у вас концы с концами не сходятся.

— Как не сходятся? — вскинулась уязвленная Люся. — Все очень даже сходится!

— «Птичка» с двумя точками, говорите? — хитро прищурился Смирнов, наливая сам себе водки, по-видимому, поняв, что ухаживать за ним сегодня никто не собирается. — Не было такого знака у вашей Зайцевой.

— В смысле? — опешила г-жа Можаева. — Да я сама видела!

— Очень похожий у нее знак был, это правда, — почесывая за ухом, неторопливо продолжил Валерка. — «Птичка» была. А точек не было.