Пустой бокал из-под шампанского

Выставляю на стол чашки с блюдцами, вазочку с миндалем и уже успевшие остыть шоколадные фонданы. Кладу рядом с чашками накрахмаленные салфетки и чайные ложечки, поправляю цветы в вазе. Бросаю беспокойный взгляд на свое отражение в зеркале. Волосы не торчат в разные стороны — и на том спасибо. Прохожусь по губам бесцветным блеском, проверяю не застряло ли что-то между зубами. Тревожно выглядываю в окно.

А говорят, что англичане пунктуальные. Уже на пол часа опаздывает!

Выхожу во двор и нос к носу сталкиваюсь с... Азатом.

— Ты? — делаю я шаг назад.

Что ему здесь понадобилось?

— Привет, — улыбается Азат и, преодолев разделявшее нас расстояния, притягивает меня к себе. — Я скучал по тебе. Можно? — И прежде, чем приходит понимание того, что происходит, впивается в мои губы страстным поцелуем.

— Азат… — выдыхаю я, тщетно пытаясь вырваться из его объятий, — Азат, что ты делаешь?! — наконец, не выдержав, толкаю я его в грудь. — Прекрати, Азат! Хватит! Что, черт возьми, ты творишь?

— Целую свою жену, — как ни в чем не бывало ухмыляется он.

— Бывшую жену. А если у меня кто-то есть?

— Это вряд ли, — вновь приблизившись, целует он меня в шею. — Ты — однолюб, Вита. Я — твоя первая и последняя любовь.

— Последняя? Это как понимать?

— Я скучаю по тебе, Вита. Что тут непонятного? Мне тебя не хватает.

— Ого! Что-то ты не скучал по мне, когда делал ребенка на стороне.

— Я был дурак! Думал, что люблю Эрику. И я так хотел сына…

— Подожди… — Я пристально смотрю в эти красивые темно-карие глаза. — Азат, только не говори, что…

— Я ушел от Эрики, Вита. Я вдруг понял, что ты — та единственная женщина, что мне необходима… Необходима, как воздух… как вода…

Он вновь склоняется к моим губам, но я резко отталкиваю его от себя.

— Азат… Как ты мог? Ты бросил беременную женщину. Ведь у тебя сын подрастает!

— От сына я не отказывался. Я буду платить алименты.

— Но детям нужен отец.

— Миллионы женщин воспитывают детей в одиночку. Я тоже рос без отца. Забыла? Как видишь, это мне даже пошло на пользу. В шестнадцать лет я был вынужден пойти зарабатывать. Все, чего я добился, все, что я имею сейчас, это только благодаря тому, что этот засранец бросил нас с матерью, когда мне было девять. Моей матери в то время приходилось пахать на трех работах, чтобы прокормить нас. Было тяжело. Очень тяжело. Но выживать как-то нужно было… И я обзаводился связями. Да, порой, криминальными, не спорю. Но такова жизнь, Вита. Или ты, или тебя…

— Вита, здравствуйте, — слышу я знакомый баритон и уже через секунду вижу бодро шагающего со стороны калитки Ричарда. Он во все том же клетчатом пиджаке и оксфордах. Только рубашку сменил на темно-синюю и повязал очаровательную бабочку. В руках его замечаю огромный букет гортензий. И где он их только откопал? Такие в нашем цветочном магазине точно не продаются.

— Прошу прощение за опоздание. Ездил сегодня в город, хотел купить для вас что-то особенное и, как это обычно бывает, машина сломалась в самый неподходящий момент. Пока дотянули на буксире, пока отремонтировали… Я думал с ума сойду от нетерпения. Надеюсь, я не помешал? — уже обращается он к Азату. — Ричард Нортон, — представляется он, пожимая ему руку.

— Азат Эгоян. Муж Виты.

Повисает напряженная тишина. Мне так стыдно, что не могу поднять глаз. Сложившаяся ситуация более чем абсурдна. Но я не готова принимать решения. Азат прав. Я все еще им порабощена. И — черт возьми! — все еще люблю.

— Простите, — наконец разрушает эту гнетущую тишину голос Ричарда. — Уже поздно. Я итак слишком задержался. Мне нужно идти. Приятного вам вечера.

И уложив букет прямо на землю, он уходит, так на меня ни разу и не взглянув.

— Ричард Нортон? — почти выплевывает это имя Азат. — Кто он вообще такой? У вас что, свидание?

— Нет. Он… он как-то подвез меня. И чтобы отблагодарить, я пригласила его на чай.

— О! Да я погляжу ты тут времени зря не теряла. Уже хахаля себе заморского нашла.

— Он мне не хахаль! — не выдерживаю я, задетая его оскорбительным тоном. — Я же говорю, он просто знакомый. Который помог мне в трудной ситуации. Тебе не в чем меня обвинять. И вообще, мы в разводе. Ты забыл? И у тебя есть сын, которому, что бы ты ни говорил, нужны оба родителя. Поэтому… поэтому ты должен уехать.

— Что? — едва ли не рычит Азат — Ты прогоняешь меня?

— Да! Мне нужно разобраться в себе. Ты своим появлением выбил почву у меня из-под ног. Я не могу так, Азат! Ты пять лет скрывал от меня свою вторую семью. Врал мне насчет командировок и аврала на работе, а сам каждые выходные уходил к ней и проводил время со своим сыном, в то время, как я мучилась и страдала от того, что не могу забеременеть и родить нам ребенка. А когда из-за повышенного сахара я попала в реанимацию, ты так и не навестил меня. Ни разу. Тебе было плевать на меня! А сейчас, когда я почти излечилась от любви к тебе, ты… заявляешься и требуешь верности! Хотя не имеешь на это никакого права…

Азат обхватывает мои плечи, его руки опускаются ниже, на талию, и он сжимает меня в своих объятьях нежно и одновременно страстно.