Пустой человек

Девочка подвинула в сторону чашку, расписанную неизвестными цветами – в голову Клима пришло, что он назовет их лилиями – и поставила перед ним миску, наполненную странными серыми комочками. Пушистыми и беззащитными на вид, как новорожденные цыплята.

– Их не едят, – зачем–то уточнила девочка – а то он не догадался! – Их нужно отдать миру. Вернуть. Подарить. Теперь ты знаешь, как.

Клим осторожно взял одну ягоду и подул на неё, как остужают налитый в ложку кипящий бульон. Невесомая серая пелена сорвалась с его пальцев, раскрываясь паутиной вспорхнула, вот уже вылетела в окно кухни, превращаясь по дороге во что–то… В кого–то.

– Интересно творить ангелов? – склонив голову набок, очень серьёзно спросила девочка. Длинная прядь волос выбилась из–под яркой заколки, упала на стол, рядом с пустой чашкой, но хозяйка не замечала этого.

– Правда, интересно?

Клим брал серые пушистые ягоды одну за другой и отдавал их миру. Возвращал. Дарил. Миска всё не пустела, а время остановилось.

Бог смотрел на него без улыбки, даже не подумав убрать на место выбившуюся прядь тонких волос.

Гонг Фенерона

Основную работу проделала пушка, плазменное орудие обороны станции, которую Бо нацелил на скалу. Маленькое рукотворное солнце откусило изрядную часть массива, испарило его жгучим клубком пламени. И погасло, оставив людям остывающую пещеру.

Дальше сами. Как бы тяжело это ни было – искать по развалинам, носить изуродованные тела друзей, складывать их в выемку плазменного укуса и уже вручную, короткими вспышками бластеров, обрушивать на них свод. Братская могила. Вечная память. Помолитесь там за нас, если кого–нибудь встретите за краем.

Минус пять. И двое живых – чудом, не иначе как чудом…

– Пойдем, помянем, – тихо сказал Джонатан.

Перед обрушением карниза он наклонился к одному из тел. Коснулся шлемом замерзшего комка плоти, волос и костей. Жутко, как же жутко это видеть… Но попрощался как мог.

Его голос прозвучал в наушниках охранника еле слышно, чуть громче усиливающегося треска разрядов ионосферы Фенерона.