Пустой человек

Очки. Надо надеть очки, пока он не ослеп от сияния, заменившего все вокруг. Стершего и небо, и старика, и даже казавшуюся такой реальной землю под задницей. Теперь солнце не будет мешать ему, все верно. Он не видел волну, зародившуюся вокруг него, сминающую пространство и заново лепящую из него бытие.

Мир, в котором придется жить дальше.

– Тебе нужны серые ягоды? – Девочка подняла голову и посмотрела ему в глаза. – Дать?

Клим посмотрел на нее поверх очков. Ягоды… Часть его новой работы. Ну что ж, почему бы и нет.

– Люблю. Дай мне несколько.

Девочка подвинула в сторону чашку, расписанную неизвестными цветами – в голову Клима пришло, что он назовет их лилиями – и поставила перед ним миску, наполненную странными серыми комочками. Пушистыми и беззащитными на вид, как новорожденные цыплята.

– Их не едят, – зачем-то уточнила девочка – а то он не догадался! – Их нужно отдать миру. Вернуть. Подарить. Теперь ты знаешь, как.

Клим осторожно взял одну ягоду и подул на нее, как остужают налитый в ложку кипящий бульон. Невесомая серая пелена сорвалась с его пальцев, раскрываясь паутиной вспорхнула, вот уже вылетела в окно кухни, превращаясь по дороге во что-то… В кого-то.

– Интересно творить ангелов? – склонив голову набок, очень серьезно спросила девочка. Длинная прядь волос выбилась из-под яркой заколки, упала на стол, рядом с пустой чашкой, но хозяйка не замечала этого.

– Правда, интересно?

Клим брал серые пушистые ягоды одну за другой и отдавал их миру. Возвращал. Дарил. Миска все не пустела, а время остановилось.

Бог смотрел на него без улыбки, даже не подумав убрать на место выбившуюся прядь тонких волос.

Гонг Фенерона

Основную работу проделала пушка, плазменное орудие обороны станции, которую Бо нацелил на скалу. Маленькое рукотворное солнце откусило изрядную часть массива, испарило его жгучим клубком пламени. И погасло, оставив людям остывающую пещеру.

Дальше сами. Как бы тяжело это ни было – искать по развалинам, носить изуродованные тела друзей, складывать их в выемку плазменного укуса и уже вручную, короткими вспышками бластеров, обрушивать на них свод. Братская могила. Вечная память. Помолитесь там за нас, если кого-нибудь встретите за краем.

Минус пять. И двое живых – чудом, не иначе как чудом…

– Пойдем, помянем, – тихо сказал Джонатан.

Перед обрушением карниза он наклонился к одному из тел. Коснулся шлемом замерзшего комка плоти, волос и костей. Жутко, как же жутко это видеть… Но попрощался как мог.

Его голос прозвучал в наушниках охранника еле слышно, чуть громче усиливающегося треска разрядов ионосферы Фенерона.

Маркус кивнул, и они пошли обратно – две фигуры в скафандрах на вечном льду, отбрасывая еле заметные тени. Уродливые из-за снаряжения тени, но что поделать. Джонатан был повыше, но худой, а его спутник – низенький и коренастый. Можно было решить, что охранник младше, но нет. Почти ровесники. Разница была только в происхождении – землянин не рос в условиях суровой гравитации Эвелина, а Маркус как раз оттуда.

Небо над ними сходило с ума, меняя цвет с привычного за эти месяцы осеннего багрянца на черно-алые пласты. Слоеный пирог из пыли и смерти. Невидимое сейчас солнце Фенерона казалось мутным костром за слоями ткани на горизонте. Какие уж от него тени – одно воспоминание.

Близился Гонг. В том-то все и дело, Гонг…

– Бо, полный отчет, – на ходу скомандовал Джонатан. – Капитанский доступ, раз уж… Раз уж теперь так.

– Принято, исследователь Иванов. Есть капитанский, есть отчет, – откликнулся после паузы искин форпоста. – Вы и правда старший по званию из оставшихся.

– Излагай.

У Джонатана болела спина. Сорванная давным-давно, во время экспедиции на… А, да сейчас не важно, куда. Болела и все, тела погибших оказались слишком тяжелыми, а механизмов больше не было. Эх, Фенерон…

–…потеря энергии восемьдесят три процента, – бубнил искин. – Основной реактор уничтожен, резервный дает минимальную мощность. Из четырех куполов станции…

– Форпоста. Говори – форпоста, мне не нравится слово «станция». Мы же не в космосе.

Формально, они были в космосе, раз не на Земле, но слово «станция» Иванову действительно не нравилось. Раз уж они на поверхности этого проклятого мирка, пусть будет форпост. Имеет он право на мелкие привилегии, в конце концов.

Считайте это доплатой за особые условия работы.

– Да, капитан. Из четырех куполов форпоста уничтожено три. В наличии оборонительная система – удивительно, почти вся цела. Регенератор кислорода, пищевые синтезаторы. И еще саркофаг.

Джонатан вскинул голову, глядя через стекло шлема на оставшийся купол. До него метров сто, а больше идти некуда.

– Сколько осталось саркофагов?

– Один, капитан.

Висевший на параллельной линии Маркус повернул голову к капитану:

– Джонатан?

– Ты сам все слышал. Посмотрим. Бо у нас известный паникер.

Искин совершенно по-человечески хмыкнул в ответ:

– Если вы умеете чинить разрушенные на девяносто три процента устройства без запчастей, я съем свою шляпу.

– У тебя нет шляпы, умник. Не время для иронии.

– Да, кэп, есть, кэп. Но мне и саркофаг ни к чему, – парировал Бо.