Пустой дом

— Да ты не переживай, сейчас разберёмся. А куриц нам на блюде принесут! Пал Палыч уже на месте, не знаешь?

Александр Семёнович только последние несколько лет вёл относительно свободный образ жизни, являясь полноправным пенсионером-отставником. А до этого отработал тридцать с небольшим лет в органах правопорядка, почти половину срока службы являлся заместителем начальника районного отдела городской полиции. На заслуженный отдых вышел в почётном звании полковника. Сам себя всегда называл исключительно «милиционером», категорически не согласившись с модным нововведением, заявляя, — «Мы работаем по обеспечению правопорядка для людей, а не для того, чтобы власти спокойно жилось». Проработав половину жизни в не самой благодарной среде человеческого общества, не растерял жизнерадостности, оставаясь человеком компанейским, открытым, и не чурающимся общения с близкими. Встретив Тимофея у входа в кафе, он совершенно искренне радовался встрече со старым знакомым, не пытаясь расположить его к себе показным благодушием.

Палинский, пропуская его на входе впереди себя, пожал плечами:

— Да я ещё не заходил, не знаю. Сейчас выясним.

Дойдя до кабинета хозяина, дверь в который никогда не закрывалась, увидели пустое кресло во главе стола. Чащин пожал плечами:

— Ну что, подождём? Пока можем поболтать. Сейчас Зулю позову.

А Зульфия уже подходила к ним:

— Здравствуйте. Вы проходите в кабинет, располагайтесь. Пал Палыч звонил, сказал скоро подойдёт. Я чайник поставила, сейчас всё принесу.

Гости разделись, сели за стол, и Александр Семёнович не стал дожидаться вопросов от собеседника, а первый перешёл к делу:

— Тимоха, Палыч мне намекнул, что у тебя какой-то интерес к давним происшествиям возник. Говори, в чём проблема?

Тимофей, разворачивая конфету, кивнул:

— Да, сейчас всё подробно расскажу.

И пока Зуля занималась сервировкой стола, он, стараясь ничего не пропустить, изложил Чащину всю цепочку информации, всё то, что ему удалось узнать об истории, которая произошла в пустом доме, где обитал «неведомый чёрт», начиная от момента первого разговора с Пал Палычем. В своём рассказе стремился вспомнить все мелочи, объяснил предысторию знакомства с каждым из «информаторов», даже дал их личностные характеристики, насколько это позволяли его личный опыт и знания психологии людей.

Палинский хорошо понимал, что скрывать какие-то детали не имеет никакого смысла. Чащин — хоть и «мент в отставке», но «бывших сотрудников не бывает», и он, занявшись его вопросом, — а Тимофей очень надеялся на это, — сам всё постепенно узнает, и будет очень неудобно потом оправдываться за утаивание каких-то моментов. Поэтому, он во всех подробностях, какие помнил, рассказал также историю возникновения дружеских отношений между Поповым и Афанасьевым. Не забыл сообщить также и о совете, который Алексей получил на крыльце горотдела от дознавателя, в тот самый день, когда перепуганный сторож приполз в дежурную часть. Чащин долго хохотал, когда услышал рассказ о предупреждении африканских шаманов, которое Попов передал Палычу, объясняя необходимость в поисках бронзовых фигурок Будды, а дослушав, хлопал себя по коленке: «Так ведь не рухнуло небо — живём же!»

Не произнеся ни одного слова, Чащин внимательнее всего выслушал эпизод, переданный бомжом по имени Витёк, о моменте убийства троих бездомных в подвале пустующего дома. Попросил Тимофея повторить этот момент ещё раз. В конце рассказа только покачал головой из стороны в сторону.

Выпив в течении всей беседы не менее пяти чашек чая каждый, и не единожды посетив туалет в кафе, оба, наконец замолчали. Палинский приготовился к встречным вопросам, и Чащин, кивнув головой, внимательно посмотрел Тимофею в глаза:

— Тимоха, я не услышал самого главного — а ты чего так беспокоишься из-за этого дела?

Палинский замолчал. После длительной паузы, во время которой он задумчиво брякал ложкой в остывшем уже чае, медленно произнёс:

— Александр Семёнович, нет никакого желания соврать, или ввести вас в заблуждение, поверьте, но я сам не могу толком этого объяснить — ну, может быть, необъяснимость загадки будоражит. Да ещё с ходу стали известны такие жуткие факты, что уже интересно стало — что за этим стоит. Ну и ещё один момент — я когда в институте учился, мимо этого домика частенько проходил, он в те времена был белой известью забелёный, и по какой-то причине уже тогда привлекал внимание. В том районе старинных домов много, они все белёные были, но вот только этот взгляд притягивал. Помню, всегда мысль появлялась, когда мимо него путь шёл: «Что там раньше находилось, какая жизнь там шла?». Ну вот и всё, пожалуй.

Чащин пожевал губами, и пробормотал вполголоса, обращаясь, очевидно, сам к себе:

— Какой там адрес?

Тимофей на мгновение задумался, и определил:

— По-моему двенадцатый дом. Да, точно двенадцатый! Ментовка под номером пятнадцать, а домик на противоположной стороне, значит — чётная. А перед ним, по ходу — горсад, там домов нет.

Собеседник перебил: