Пустой мир. Кровь и честь

– Он никогда не рассказывал, что деду предлагали выступить кандидатом на престол, – уже более спокойным тоном сказал Эдвард, подойдя к барному шкафчику и налив себе еще вина. После услышанного ему просто необходимо было что-нибудь выпить, лишь бы привести роившиеся в голове мысли в порядок, но успокоиться все равно не получалось. Мысли неслись как машины на магнитной автостраде, оставляя лишь вытянутый след фар в памяти, тут же исчезавший среди десятков остальных, врезаясь друг в друга, отлетая в стороны, но тут же снова вставая на полосы и продолжая свой безумный гон. Может ли он быть королем? Что вообще он сможет, став королем? И сможет ли вообще? Сколько крови придется пролить, сколько несогласных будет? Один за другим вопросы пролетали в голове, порой вытягивая за собой ответы, а порой так и исчезали, не получив никакого разумного объяснения.

– Я думаю, ваш отец далеко не все вам рассказывал, – понимающе кивнул остезеец. – Иначе вы бы вряд ли вернулись с Аверии даже ради свадьбы. Вашему деду уже предлагали взять трон Рейнсвальда силой для себя или для своего сына, но они отказались. Оба, без всяких объяснений, ограничившись практически теми же словами, что и вы сейчас. Честь в этом королевстве много значит, но кажется, у вашего рода это заложено уже в крови, и ничем не вытравить. Такому можно лишь позавидовать, – банкир снова улыбнулся, но в этот раз улыбка выглядела уже совсем иначе, словно говорящий сожалел о собственных словах, произнесенных сейчас или чуть раньше, – но самой сути это не меняет. Что вам вообще известно о планах графа после того, как он займет престол?

Тут уже была очередь улыбаться Эдварда, поскольку конкретно о планах графа он не знал, только общие слова, что и так известны каждому, что и так известны каждому, согласившись поддерживать его больше из уважения к Рокфору, и слишком много времени проведя вдали от Рейнсвальда.

– Можете не продолжать, – кивнул банкир. – вы слишком честны, чтобы шпионить за собственными союзниками. В этом плане ваш отец был несколько более проницательным человеком, да и вам бы пора принять подобное. Особенно после того, как ваш собственный родственник чуть вас же не убил из-за права на титул барона Рейнсвальда, – банкиру, кажется, надоело сидеть на одном месте. Пока он мерял кабинет барона шагами, Эдвард пытался понять, что этот человек хочет на самом деле, внимательно наблюдая за каждым его жестом, словно надеясь увидеть в них подсказку или зацепку.

Банковские кланы еще считались дворянами, но основная суть этого значения для них была давно потеряна. Эти люди больше не были воинами, то есть, теми, кто готов с оружием в руках отстаивать собственные земли и собственную честь, защищать интересы короля и тех людей, кто принес им клятву вассалитета. Они стали торговцами, менялами, ростовщиками, да кем угодно, но только не теми, с кем можно сравнивать идеал рейнсвальдского дворянина. И все же, уже давно ни одна война и ни один серьезный конфликт на Рейнсвальде или его колониях не решались без участия остезейцев или их представителей. Они как стервятники слетались туда, где умирали люди и рвались снаряды, обменивая деньги на кровь и кровь на деньги, богатея от каждой войны.

С одной стороны странно, что остезейцы не желали полноценной гражданской войны в Рейнсвальде, ведь сложно даже представить, какие прибыли могли им принести постоянные военные заказы и транши. Только с другой стороны, их поведение вполне логично, хаос, в какой впадет королевство в случае гражданской войны, обрушит саму систему кредитования, а вместе с ней и могущество Остезейских банков.

– Ваше содружество тогда, кажется, потеряло несколько миллиардов выданного кредита, не так ли? – Эдвард усмехнулся. Союз тогда действительно поддержал его дядю, уверенные в том, что все прибыли и проценты будут возвращены с разоренного Тристанского бароната. Никто не ожидал, что молодой и не имеющий никакого опыта наследник сможет отбить столь мощное нападение и даже выиграть войну за то наследство, что принадлежало ему по праву.

– В нашем деле тоже бывают и потери, и ошибки, – чуть поклонился банкир, чтобы скрыть эмоцию, отобразившуюся у него в этот момент на лице, – приходится рисковать, чтобы удерживаться на плаву, но что вообще есть наша жизнь без риска?

Разговор так ничем и не закончился, остезеец, поняв, что его предложение не нашло соответствующего отклика в душе молодого барона, вскоре его покинул, договорившись только об экономическом сотрудничестве.

И сей час, официально возвращаясь на остров, Эдвард думал о слишком многих вопросах, порой почти забывая, какова же истинная причина его возвращения на Рейнсвальд. В королевском порту его будет встречать Иинан Третий, все-таки поднявшийся с постели, словно решив еще раз доказать всем, что тот железный дух, что томится в его истощенном теле, не сломить никакой болезни. И даже едва дыша, он сможет доказать, что заслужил корону Рейнсвальда по праву деяний, а не потому, что ему кто-то помогал в борьбе за престол.