Пустой мир. Сестры (СИ)

Тортук подступил совсем незаметно, без всяких внешних стен, укреплений или даже банальной ограды. Просто в какой-то момент вместо пустых развалин стали появляться хижины, полузаброшенные и сами рассыпающиеся на куски, под ногами стало в разы больше грязи, еще свежей и неприятно чавкающей при каждом шаге, и замаячили другие люди. Нищие обитатели полузаброшенных фавелл, сами больше похожие на мутантов, с проплешинами химических и радиоактивных ожогов, в бесцветных обносках и мешковине, шарахавшиеся в стороны от двух обвешенных снаряжением девушек. У некоторых хватало смелости протянуть в просительном жесте ладонь, но Волчок проходила мимо, не обращая на них никакого внимания, утягивая за собой Рейвен.

В этот раз наемница не стала оставлять напарницу одну или заглядывать в свое убежище, а сразу направилась в сторону ближайшего рынка. Местные уличные торгаши, пытавшиеся продать то, что в другом месте и вовсе назвали бы мусором, ни за что в жизни не смогли бы выкупить даже один из стволов, сейчас висевших за спиной у Рейвен, и пытаться сторговаться здесь, значило бы просто в пустую потратить время. Волчок направилась к вытоптанной площади перед основными воротами Тортука, где шла торговля всем тем, что нельзя было провозить за городские стены. Правящие кланы смотрели на это сквозь пальцы, официально запрещая некоторые типы наркотиков, боевых веществ или перепрограммированных чипов, но за определенную плату позволяли торговцам, не желавшим терять прибыли, продавать все это прямо перед городскими стенами. Это было выгодно всем: и местным, которые могли получить, что им необходимо, и торговцам, сбывавшим с рук дорогой и ходовой товар, весьма ценившийся в пустошах.

Перед главными воротами, большую часть времени открытыми, куда проходил главный торговый тракт, скучилось несколько десятков лавочек и палаток самых разных размеров и форм, жавшихся к обочинам дороги, где даже в несезонное время было довольно многолюдно. А сейчас, в сезон урожая, когда на торговлю приезжали даже простые фермеры и караваны из дикарских стойбищ, здесь постоянно шли и шли повозки, телеги, автофургоны и тяжелые грузовики, забитые товарами и пассажирами. На подходе к городским воротам уже начиналась бойкая торговля, меновая или по расчетам, в зависимости от того, как получалось договориться.

В палатках возле ворот торговали фактически всем, начиная от рабов и заканчивая батареями для парализаторов, и в обороте были куда большие суммы, чем на улочках всего лишь в нескольких кварталах отсюда. Слышно было, как громко кричали зазывалы у входов в палатки или, не щадя голоса, торговались покупатели и продавцы за вызвавшую споры цену. Можно было даже увидеть бойцов Горци, главного клана Тортука, в своем практически униформенном камуфляже темно синих цветов и со скорострельными игольными автоматами в руках. Их заряжали небольшими иголками с нервно-паралитическим ядом, убивающим человека за секунды, и достаточно было малейшей царапины, чтобы получить смертельную дозу. Большим минусом таких автоматов было то, что заряды не могли пробить даже простые металлические кирасы, иголки просто отскакивали от них, не причиняя никакого вреда. Хотя сейчас Рейвен больше всего впечатляло количество мутантов и гибридов в толпе, и если в трущобах такое казалось совершенно нормальным, то понимание того, что и весь Тортук представлял собой подобное смешение, было уже неприятным.

— Противогаз не снимай, — сразу предупредила Волчок, когда они углубились в узкие вытоптанные улочки между палатками. — Тут воздух чище, чем в остальных кварталах. Вытяжка из городских ворот отличная, так что многие без защиты ходят, но здесь могут быть и люди Горлодера.

Рейвен в ответ только молча кивнула, но по сторонам стала чаще посматривать в глупой попытке первой увидеть работорговцев. На самом деле, ни одного из них, кроме самого главаря, в лицо она не помнила, а каких-то отличительных знаков у них никогда не было, но в душе, оказывается, успел засесть страх перед тем чувством собственной беспомощности и обреченности, которое успела испытать, оказавшись в рабских загонах. Пусть ее там и не успели сломать, на оставшийся на душе рубец после этого вряд ли когда-нибудь затянется.

На рынке между тесно сбившимися палатками в обе стороны двигалась толпа людей, зевак, покупателей и мелких воришек, рассчитывающих поживиться в чужих карманах. В подобной тесноте приходилось двигаться медленно и аккуратно. Хоть вооруженным девушкам и уступали дорогу, но с таким количеством оружия они привлекали к себе лишнее внимание.