Пустой трон

Когда мы въезжали в Глевекестр, снова шел дождь. Вода напитала поля, журчала в замусоренных сточных канавах, а намокшие камни римских стен потемнели. Мы ехали к восточным воротам, облаченные в кольчуги и шлемы, со щитами на руках и с поднятыми копьями. Стража у ворот расступилась, не остановив нас, и молча наблюдала, как мы ныряем под арку, наклонив на время копья, а затем под звон копыт по мостовой едем по улице. Город казался мрачным. Это, возможно, объяснялось нависшими темными облаками и дождем, поливающим соломенные кровли и уносящим навоз с дорог в Сэферн. Минуя дворцовую арку, мы снова опустили копья и знамена. Вход охраняли трое воинов, на щитах у которых была нарисована скачущая лошадь Этельреда. Я натянул поводья и посмотрел на старшего из троицы:

– Король все еще здесь?

Воин мотнул головой:

– Нет, господин. Вчера уехал. – (Я кивнул и тронул коня.) – Но королева осталась, господин, – донеслось мне вдогонку.

Я остановился и повернулся в седле:

– Королева?

– Королева Эльфлэд, господин. – Вид у стража был смущенный.

– У западных саксов не бывает королев, – сообщил я ему. Эдуард являлся королем, но Эльфлэд, его жена, не имела титула королевы. Так в Уэссексе повелось испокон веков. – Ты имеешь в виду госпожу Эльфлэд?

– Она там, господин.

Он кивнул в сторону самого большого из строений, римского здания, и я поскакал туда. Значит, здесь дочь Этельхельма? Отсюда следует, что и сам Этельхельм остался в Глевекестре. И действительно, когда я въехал на просторный, поросший травой двор, то увидел его воинов с изображением прыгающего оленя на щитах. На других щитах был дракон Уэссекса.

– Здесь Эльфлэд, – сообщил я Этельфлэд. – Возможно, занимает твои покои.

– Покои моего мужа, – поправила она меня.

Я посмотрел на стражу из западных саксов, молчаливо наблюдавшую за нами.

– Они дают нам понять, что въехали и выезжать не собираются, – сказал я.

– Но Эдуард отбыл?

– Похоже на то.

– Не захотел быть замешанным в спор.

– Который нам предстоит выиграть, и это значит, что ты вселишься в королевские палаты.

– Без тебя, – едко отозвалась она.

– Знаю! Я могу спать и на конюшне, а вот ты – не можешь.

Я обернулся и подозвал Редвальда, беспокойного воина, многие годы служившего Этельфлэд. То был человек осторожный, но одновременно надежный и преданный.

– Госпожа Этельфлэд обоснуется в покоях своего супруга, – сказал я ему. – Твои люди будут оберегать ее.

– Да, господин.

– И если кто-то попытается не дать ей вселиться в комнаты, даю свое разрешение убить их.

На лице Редвальда отразилось беспокойство, но его спасла Этельфлэд.

– Я разделю покои с леди Эльфлэд, – заявила она резко. – И приказываю никого не трогать!

Я повернулся к воротам и подозвал стража, рассказавшего мне про отъезд Эдуарда.

– Эрдвульф вернулся сюда? – спросил я.

Воин кивнул:

– Вчера утром, господин.

– Как было дело?

– Он приехал в спешке, господин, и через час снова уехал.

– Люди при нем были?

– Восемь или девять. Ускакали вместе с ним.

Я отпустил его и приблизился к Эдит.

– Твой брат побывал здесь вчера, – сообщил я. – Побыл немного и удрал.

Она перекрестилась:

– Я молюсь за его жизнь.

Новости о неудачном покушении на Этельфлэд не могли достигнуть Глевекестра раньше появления Эрдвульфа, поэтому никто не заподозрил его предательства, хотя наверняка удивились последующему бегству.

– Зачем он приезжал сюда? – спросил я у Эдит.

– А ты как думаешь?

– За деньгами? И где они хранились?

– Были спрятаны в личной часовне Этельреда.

– Ты пойдешь туда и скажешь, исчезли они или нет, – велел я.

– Конечно исчезли!

– Знаю, – сказал я. – И ты это знаешь. Я просто хочу убедиться.

– А потом?

– Что – потом?

– Что будет со мной?

Я посмотрел на нее и позавидовал Этельреду.

– Ты не враг, – сказал я. – И если хочешь присоединиться к брату, то пожалуйста.

– В Уэльсе?

– Так он туда направился?

– Я не знаю, куда он направился. – Эдит пожала плечами. – Но Уэльс ближе всего.

– Просто сообщи мне, исчезли ли деньги, – заявил я. – А потом можешь уходить.

Глаза женщины блеснули, но были то слезы или дождь, не берусь сказать. Я соскользнул с коня, скорчившись от боли в ребрах, и отправился выяснять, кто за старшего во дворце Глевекестра.

* * *

Спать в конюшне мне не пришлось, меня разместили в палатах одного из римских зданий поменьше. Это был дом с внутренним двором, всего с одним входом, над которым прибили деревянный крест. Переминающийся слуга сказал, что в этих комнатах живут капелланы Этельреда.

– И сколько же капелланов у него было?

– Пять, господин.

– Пять в этом доме? Да здесь для двух десятков места хватит!

– И еще их слуги, господин.

– Где капелланы теперь?

– Несут бдение в церкви, господин. Завтра похороны лорда Этельреда.

– Капелланы Этельреду больше без надобности, – сказал я. – Пусть ублюдки выметаются отсюда. Могут спать в конюшне.

– В конюшне, господин? – Слуга нервно сглотнул.

– Разве ваш пригвожденный Бог не в стойле родился? – спросил я, и он только тупо уставился на меня. – Если ясли годились для Иисуса, то подойдут и для Его треклятых попов. Но не для меня.