Пустой Трон

Наводнение загнало нас в ловушку. Телеги, которые Осферт взял в Фагранфорде, не могли проехать дальше, по крайней мере, пока не спадет вода, да и я не хотел от них отказываться. В них загрузили всё наши ценности. Кроме того, даже если мы всё же выберемся на возвышенность, то на открытой местности нас поймают всадники, которые, как я знал, нас ищут. Лучше оставаться в римском форте, где на данный момент мы были в безопасности. Наводнение означало, что к нам можно пробраться только с севера, а обойти с фланга невозможно.

Тем не менее, остаться, значило пригласить врага нас отыскать, и когда воды потопа высохнут, на нас смогут напасть с востока, запада и севера, и потому я отправил троих молодых воинов на восток. Сначала они должны были ехать на север, следуя по римской дороге, построенной на небольшом возвышении, но даже в этом случае вода поднималась намного выше стремян, а когда они достигнут низких холмов, то повернут на восток. Они должны были найти людей Этельфлед.

- Скажите им, что Этельред умер, - напутствовал их я, - и что Эрдвульф пытается стать лордом Мерсийским. И попросите прислать сюда людей.

- Ты затеваешь мятеж, - обвинил меня Осферт.

- Против кого? - вопросил я.

Он заколебался и наконец предположил:

- Против Этельреда?

- Он мертв.

- Мы этого не знаем.

- Так что бы ты мне предложил сделать? - задал я тот же вопрос, что и в Сирренсестре, и снова у него не нашлось ответа. Он не пытался мне противостоять, а, скорее, как и его отец, был человеком, что пёкся о законности. Бог, по его мнению, будет поддерживать правое дело, и Осферта грызла совесть, когда он пытался выяснить, что правильно, а что нет, и, по его мнению, обычно являлось правильным всё то, что поддерживает церковь.

- Предположим, что Этельред всё ещё жив, - надавил я, - даёт ли это ему право помочь Этельхельму уничтожить Этельстана?

- Нет, - признал он.

- Или выдавать Эльфвинн замуж за Эрдвульфа?

- Она его дочь. Он может делать с ней всё, что захочет.

- И у матери нет права голоса?

- Этельред - лорд Мерсийский, и даже если бы им не был, то муж - глава семьи.

- Тогда почему ты покрываешь чужую жену? - спросил я его. Он выглядел ужасно несчастным. Бедняга, подумал я о борьбе, в которой он разрывался между любовью к Ингульфрид и неодобрением распятого бога. - И если Этельред мертв, - задал я еще один вопрос, чтобы ему не пришлось отвечать на первый, - что это оставляет Этельфлед?

Он по-прежнему выглядел несчастным. Этельфлед приходилась ему сводной сестрой, и он любил ее, но его также преследовали нелепые требования его бога.

- По традиции, - тихо сказал он, - вдова правителя уходит в монастырь.

- Ты этого для неё хочешь? - гневно спросил я.

От вопроса он вздрогнул.

- А что еще она может поделать? - вопрошал он.

- Занять место своего мужа.

- Она может править Мерсией? - уставился он на меня.

- Можешь предложить кого-нибудь получше?

- Но женщина не может править!

- Этельфлед может.

- Но... - начал он и замолчал.

- Кто лучше? - потребовал я.

- Её брат?

- Эдуард! А что если Мерсия не захочет находиться под властью Уэссекса?

- Она уже под ней, - ответил он, что на самом деле являлось правдой, хотя каждый делал вид, что это не так.

- А кто будет лучшим правителем? Твой сводный брат или твоя сводная сестра?

Какое-то время он молчал, но Осферт всегда был справедлив:

- Этельфлед, - наконец признал он.

- Она и должна править Мерсией, - твердо сказал я, хотя это произойдет, только если я смогу уберечь её дочь от брачного ложа Эрдвульфа и таким образом удержать Уэссекс от поглощения Мерсии.

И что было маловероятно, потому что ближе к полудню, когда дождь, наконец, стал слабеть, с запада пришли всадники. Сначала только один всадник на небольшой лошади, которую он осадил на вершине холма по ту сторону затопленной долины. Он посмотрел на нас, затем пришпорил лошадь и исчез из виду, но через несколько мгновений на горизонте появились шесть всадников. Потом еще десять или одиннадцать, трудно было сказать точнее, потому что они рассеялись, чтобы исследовать долину реки и найти место для переправы.

- Что теперь будет? - спросила моя дочь.

- Они не могут причинить нам вред, пока не спадет вода, - сказал я, потому что сейчас имелся только один узкий путь, чтобы приблизиться к старой крепости, а у меня было более чем достаточно людей, чтобы его удержать.

- А когда вода спадет?

- Тогда начнутся трудности, - скривился я.

Стиорра держала в руке мешочек из овчины, который теперь протягивала мне. Я посмотрел на мешочек, но не взял его.

- Где ты это нашла?

- В Фагранфорде.

- Я думал, он сгорел вместе со всем остальным.

Я многое потерял, когда христиане сожгли мои постройки.

- Я давно это нашла, еще до того, как Вульфхед сжег дом, и хочу научиться ими пользоваться.

- Я не знаю, как, - ответил я, взял мешочек и развязал шнурок. Внутри лежало два десятка палочек из ольхи: тонких, отполированных, не длиннее предплечья. Палочки для гадания, принадлежавшие матери Стиорры, что могли предсказывать будущее. Гизела знала, как их толковать, но я так и не познал эту тайну. - А Гелла знает?

- Никогда этому не училась.