Пустошь, что зовется миром

Но Три Саргасс не дрогнула, и Девять Гибискус, словно удовлетворенная этим, сказала:

– Два Пена, исполняйте. Статус от всех капитанов.

Времени на это ушло немного. Запрос, вероятно, был из привычных – Два Пена выставила руки над головой, и те принялись вытанцовывать перед голографическим изображением Флота, преобразуя входящие сообщения в световые закономерности, в стилизованное изображение того, чем были заняты легионы в данном секторе, как они перемещались, сколько их кораблей подвергались атаке.

Даже Махит видела, что Двадцать четвертый легион – легион Шестнадцать Мунрайз – начал медленно и непреклонно приближаться к планетарной системе инородцев. Ровно в то же время или сразу после инородцы усилили свою атаку на ближайший к этой системе легион – Семнадцатый. Причина и следствие, просто как дважды два.

– Они прекрасно понимают возмездие, яотлек, – услышала она собственный голос. – При всем огромном уважении, я не тейкскалаанка, не одна из ваших солдат, я знаю, ваши люди умирают, но если это реакция инородцев на минимальное приближение к их системе, подумайте, как они прореагируют, если вы отдадите приказ о реальной атаке.

– Кроме того, – агрессивно и иронично добавила Три Саргасс, – я сомневаюсь, что вы приказали Шестнадцать Мунрайз подвести ее корабль так близко. Вы отдавали ей такой приказ?

Махит никогда не видела, чтобы тейкскалаанцы, которые никогда не жили близ станции и не были знакомы с местными нравами, улыбались, как станциосельники, но именно это сделала теперь Девять Гибискус: обнажила зубы, скривив губы.

<Не улыбка, – сказал Искандр. – Угроза. Неудовольствие. Очень тейкскалаанское выражение, похоже на нашу улыбку, когда мы даем понять кому-то, что получим удовольствие, делая им больно>.

«Очень похоже», – сказала ему Махит.

– Как вы правы, уполномоченный, – сказала Девять Гибискус, продолжая показывать зубы. – Но ведь у вас есть причина вызывать во мне недоверие к моим капитанам Флота, не так ли? У вас обеих – «у шпиона и ее зверька».

– Но вы же сами запросили услуги министерства информации, яотлек, – сказала Три Саргасс. – Именно вы отдаете мне приказы, как отдаете их и капитану Флота.

– А откуда я могу знать, уполномоченный, что атака на Семнадцатый вызвана маневрами капитана Флота Шестнадцать Мунрайз, как говорите вы и посол Дзмаре, а не чем-то, случившимся на Пелоа-2?

– Вы не можете это знать наверняка, – согласилась Махит, – и мы тоже.

Три Саргасс метнула на нее взгляд, ее рот перекосило в том же удивленно-искаженном выражении, которое было, когда Махит запускала в нее пальцы. А еще на ее лице было такое же выражение, когда Махит на ее глазах явила чудеса варварства министру науки Десять Перлу, и случилось это на самом первом мероприятии, где они присутствовали вместе. То же удовольствие, извращенные удивление и радость, разновидность собственнического желания. Махит не могла думать о том, какое это впечатление произведет на Три Саргасс. У нее не было времени чувствовать что-либо настолько сильное. На то, что рушит картину мира.

– Посол права, – сказала Три Саргасс. – Я бы не стала обещать ничего, что не могла бы гарантировать. Может быть, это наша вина, а может Двадцать четвертого легиона. Может быть, это что-то такое, что мы и представить себе не можем – наш враг не похож ни на один известный мне вид инородцев.

Отрывистым, недоброжелательным голосом Девять Гибискус спросила:

– Для чего же тогда я вызывала вас, уполномоченный, если вы не можете вразумить этих инородцев?

– Для того, чтобы иметь хоть какой-то шанс, – ответила Три Саргасс.

На это Два Пена, которой явно надоели все эти философствования, переговоры и варвары, сказала:

– «Переливчатый Сирокко» все еще ждет ответа.

Она сказала она это так громко, что Махит чуть не передернуло. Она быстро проговорила:

– Спросите императора. Пусть будет так, если должно: разрушение, которое идет из самого сердца Тейкскалаана.

* * *

Восемь Антидот имел доступ к тому, о чем даже и не догадывался. Ему и в голову никогда не приходило воспользоваться своими возможностями до этого утра. Утро уже вроде бы наступило, серое, чреватое дождем, готовым пролиться в любую минуту, восход солнца скрывался за тучами. Он мог просто пройти по Дворцу-Земля и попросить запертую дверь открыться для него, потому что был императорским наследником Восемь Антидотом, а его облачная привязка являла собой второй по мощности ключ во всем Тейкскалаане.