Читаем Пустошь (СИ) полностью

Парень улыбнулся, опуская руку, почти роняя её на грубое покрытие. Он с нажимом провёл пальцами по рубероиду, чувствуя острые капельки смолы и мелкие камушки, что так приятно царапали кожу.

Кажется, сейчас Саске понимал, что испытывают мазохисты, почему они так любят боль физическую, раздирающую кожу. Она заставляет чувствовать себя живым…

Он так увлёкся своими ощущениями, что не заметил, как над ним нависла тёмная фигура, со встрёпанными светлыми волосами, что в темноте казались почти пепельными.


- На.


На тело сверху упало что-то пушистое, тёплое.


- Простынешь.


- Я чувствую, - заворожено проговорил Саске, стягивая с лица заслоняющий обзор пушистый плед.


- Это не повод морозить почки, - поёжился Узумаки, вглядываясь в тёмную даль, подсвеченную мелкими огоньками города. - Подстели.


Блондин бросил взгляд на лицо продолжающего лежать на голой крыше парня. Скривил губы, понимая, что Саске слишком опьянён вновь открывшимися чувствами.


- Ты на обдолбыша похож, - досадно фыркнул Наруто, самостоятельно расстилая плед поверх покрытия и усаживаясь на него. Было ненамного теплее, но это создавало иллюзию защищённости для здоровья.


- Насрать, - глупо улыбнулся брюнет.


- Безнадёжен.


Тяжело вздохнув, Наруто уцепился за руку Саске и потянул на себя, чтобы хоть как-то заставить это упрямое тело перебраться на спасительный островок пледа.

Учиха недовольно рыпнулся, но всё же противиться не стал и вскоре самостоятельно уселся на покрывало, скрещивая ноги по-турецки.


- Ты решил переехать сюда? - фыркнул Наруто, пальцами поддевая брошенную куртку соседа и подтягивая её к себе.


- Тебе не по хер?


Узумаки усмехнулся, услышав привычный ответ. На душе стало как-то спокойнее, а то Учиха последние несколько часов напоминал пришибленного чем-то тяжёлым наркомана под дозой: улыбается, зависает, несёт какую-то чушь, будто не слыша.


- По хер, по хер, - покладисто согласился Наруто, понимая, что спорить бесполезно. Куртку всё же накинул на уже заметно подрагивающие худые плечи брюнета и отвернулся.


Здесь, на крыше, даже тишина казалась какой-то особенной, наполненной дыханием ветра и далёкими отзвуками проезжей части. Будто это был другой мир.

Саске повалился на спину, вновь вглядываясь в мерцающие звёзды.


- Итачи когда-то рассказывал мне, что звёзды - это корабли для душ умерших.


Наруто нахмурился, поворачиваясь к вдруг разоткровенничавшемуся брюнету.


- А луна - это маяк, - продолжил Учиха, вытягивая руку к небу и проводя пальцами лишь ему известные маршруты от одной звезды, к другой. - И этим кораблям нужно успеть добраться до маяка до конца полнолуния. Иначе они навсегда останутся в небесном море. Заблудятся.


Блондин слушал с интересом, затая дыхание и боясь вспугнуть. Он ещё никогда не видел Учиху таким спокойным, запросто лежащим на пледе и рассказывающим что-то о своей жизни. Ведь, если вдуматься, они ничего друг о друге не знали…


- Про звёзды всегда сочиняют много легенд, - тихо отозвался Наруто, расценив наступившую паузу, как возможность продолжить разговор.


- Потому что людям нравится всё приукрашивать, - как-то странно усмехнулся Саске. - Им не хочется верить, что звёзды - всего лишь космические глыбы или осколки. Лучше сочинять сказки.


- А что плохого в сказках? - искренне удивился Наруто.


- Потому что… когда взрослеешь понимаешь, что ни хера это не корабли. И никаких душ не существует. Ты просто сдохнешь, а твоё тело закопают.


- Тебе бы было лучше, если тебе в детстве так и сказали?


- Не люблю ложь, - пожал плечами Саске, опуская руку на плед.


- Это сказки, Саске, а не ложь, - снисходительно улыбнулся Наруто, оглядывая бледное лицо парня.


- Один хер - обманывают. С детства учат верить, что жизнь не такое дерьмо.


- Слушай, не у всех она дерьмо.


Саске скользнул взглядом по Наруто и ухмыльнулся. Блондин был тем самым ребёнком, который даже в сознательном возрасте предпочитал верить в звёздные корабли для душ.


- У тебя прям сахар, - скривился Саске.


- Нет, но я не жалуюсь, - пожал плечами Наруто. - Бывает хуже…


Угольные глаза ехидно сузились.

Узумаки прикусил язык, мысленно ругая себя за нахлынувшую разговорчивость. Ведь перед ним лежал тот самый пример…

Рука накрыла чужие холодные костлявые пальцы, и Наруто виновато улыбнулся:


- Прости, я не хотел…


- Забей, - шикнул Учиха, переводя взгляд на небо, но руку всё же не убрал то ли думая, что блондин случайно и вскоре сам опомнится, то ли смирившись. - Это была хорошая легенда, - вновь заговорил он. - Мне тогда нравилась.


- Да, - тихо кивнул Узумаки, невольно вглядываясь в мерцающие звёзды.

***

Итачи отложил сотовый в сторону, устало роняя голову на сложенные руки.

Стоило многих трудов выпросить его новый номер у Орочимару.

И всё впустую.

Младший ушёл в глухое игнорирование, не отвечая даже на пятнадцатый звонок.

А где искать его Итачи не знал…

Разве что опять допытываться у Орочимару, но не факт, что Саске настолько доверял ненавистному доктору, чтобы оставлять тому свой новый адрес.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище
Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище

Настоящее издание посвящено малоизученной теме – истории Строгановского Императорского художественно-промышленного училища в период с 1896 по 1917 г. и его последнему директору – академику Н.В. Глобе, эмигрировавшему из советской России в 1925 г. В сборник вошли статьи отечественных и зарубежных исследователей, рассматривающие личность Н. Глобы в широком контексте художественной жизни предреволюционной и послереволюционной России, а также русской эмиграции. Большинство материалов, архивных документов и фактов представлено и проанализировано впервые.Для искусствоведов, художников, преподавателей и историков отечественной культуры, для широкого круга читателей.

Георгий Фёдорович Коваленко , Коллектив авторов , Мария Терентьевна Майстровская , Протоиерей Николай Чернокрак , Сергей Николаевич Федунов , Татьяна Леонидовна Астраханцева , Юрий Ростиславович Савельев

Биографии и Мемуары / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное
Алов и Наумов
Алов и Наумов

Алов и Наумов — две фамилии, стоявшие рядом и звучавшие как одна. Народные артисты СССР, лауреаты Государственной премии СССР, кинорежиссеры Александр Александрович Алов и Владимир Наумович Наумов более тридцати лет работали вместе, сняли десять картин, в числе которых ставшие киноклассикой «Павел Корчагин», «Мир входящему», «Скверный анекдот», «Бег», «Легенда о Тиле», «Тегеран-43», «Берег». Режиссерский союз Алова и Наумова называли нерасторжимым, благословенным, легендарным и, уж само собой, талантливым. До сих пор он восхищает и удивляет. Другого такого союза нет ни в отечественном, ни в мировом кинематографе. Как он возник? Что заставило Алова и Наумова работать вместе? Какие испытания выпали на их долю? Как рождались шедевры?Своими воспоминаниями делятся кинорежиссер Владимир Наумов, писатели Леонид Зорин, Юрий Бондарев, артисты Василий Лановой, Михаил Ульянов, Наталья Белохвостикова, композитор Николай Каретников, операторы Леван Пааташвили, Валентин Железняков и другие. Рассказы выдающихся людей нашей культуры, написанные ярко, увлекательно, вводят читателя в мир большого кино, где талант, труд и магия неразделимы.

Валерий Владимирович Кречет , Леонид Генрихович Зорин , Любовь Александровна Алова , Михаил Александрович Ульянов , Тамара Абрамовна Логинова

Кино / Прочее