Читаем Пустошь (СИ) полностью

- Всё равно открой. Я тебе не верю, - выпалил Наруто, прикусывая губу от осознания того, что несёт полную чушь. Но оставлять брюнета в таком состоянии в замкнутом пространстве Узумаки казалось очень страшным и опасным.


- В зрителях не нуждаюсь.


Шум воды, раздавшийся за дверью, поставил жирную точку в их разговоре.

***

Орочимару закрыл папку с именем: «Учиха Саске». Она потолстела, наполнившись новыми записями, разрослась, как и научная работа брюнета. Он довольно постукивал кончиками пальцев по шершавой обложке, задумчиво глядя в стену.

Уже давно было пора начаться последней стадии. Орочимару не любил это казённое название «ремиссия», но и не придавал такого магического значения этому периоду, как делали его больные. Они наделяли этот отрезок времени чем-то невозможным, нереальным, думая, что им дали второй шанс или же это последний глоток перед прыжком в ледяную воду.

Орочимару просто знал - это точка невозврата. После ремиссии только стремительное падение, угасание.

И ничего мистического или возвышенного в этой короткой передышке нет.

Он убрал папку в стол, закуривая.

А Учиха ещё держится. Худо, бедно. Признаться, доктор недооценил своего пациента, решив, что тот лишится разума ещё во второй фазе. Хотя… нельзя было сказать, что сознание Учихи не пострадало.

Ведь в разбитое зеркало тоже можно смотреть, однако из-за выпавших осколков ты никогда не увидишь целой картины.

***

Холодная вода превратила тело в онемевший кусок мяса. Саске сидел под душем уже битый час, пытаясь заморозить тот огонь в груди, что обхватывал его с головой.

Судьба смеялась над ним, вновь дав почувствовать вкус жизни, но тут же выбив из груди желание продолжать бороться.

Перед глазами мелькали какие-то тени, образы, но Учиха упорно их не замечал, закрывая глаза и утыкаясь лбом в колени.

Кажется, Наруто продолжал звать его ещё несколько раз, а затем даже попробовал подёргать ручку двери, но всё напрасно.

А ведь тот день в больнице… он действительно был последним.

Саске выругался, закрывая воду и выбираясь из ванной. Кожу покрывали мурашки, и била мелкая дрожь, но вытирался и одевался Учиха слишком медленно, словно надеясь, что физические неудобства заглушат душевную боль.

Наруто едва не завалился назад, когда Учиха внезапно открыл двери. Холодный взгляд прошёлся по неловко поднимающемуся блондину, и Саске молча обошёл его.


- Ты в порядке?


- Прекрати это спрашивать, - выдохнул Саске, проводя рукой по мокрым и холодным волосам. - Это глупый вопрос.


- Но мне надо знать, - виновато улыбнулся Наруто и тут же стёр улыбку с губ, когда Учиха вновь посмотрел на него.


- Тебе не надо знать, как я себя чувствую, - с нажимом произнёс брюнет, укладываясь на кровать.


Перед глазами привычно оказался выбеленный потолок. Изученный, замыленный взглядом за многие бессонные ночи.

Внезапно Учиха осознал, что был бы рад вновь почувствовать в голове раздирающую на части боль, вновь забыться в этом ярко-красном мареве.

Лишь бы не здесь.

Кровать прогнулась, когда Наруто аккуратно опустился рядом.


- Ты уверен, что… нам следует остаться?


Брюнет молча кивнул, прикрывая глаза. Остаться здесь… наверняка приедут дальние родственники, наверняка будут какие-то громкие речи, слёзы, вопросы и соболезнования.

Ярмарка жалких масок скорби, пустых слов и дешёвой воды из глаз.


- Знаешь, я рад, что не увижу свои похороны, - невесело усмехнулся парень, а в следующий момент в плечо больно стукнули, заставляя открыть глаза.


- Не говори так, - серьёзно выпалил Наруто. - Тебе лучше! Ты уже можешь чувствовать… возможно, болезнь проходит.


- Волшебным образом исчезла, да? - фыркнул Саске, потирая место ушиба. На удивление больно.


- Ты просто не хочешь верить.


- Да, не хочу, - отрезал Учиха. - Ты можешь верить в этот бред.


- И буду, - упрямо заявил Наруто, уставившись в спокойное лицо Саске с вызовом. - Я буду верить за двоих.


- Не надорвись, добе.

***

- Орочимару?


- Фугаку, не ожидал вас услышать, - протянул мужчина, занятый раскладыванием личных дел новых пациентов. - Что-то случилось?


- Я думаю, вам лучше приехать.


- Мне показалось, что наш последний разговор был не так давно, а с Саске я с тех пор больше не виделся.


Прижимать трубку одним плечом к уху было неудобно, и Орочимару морщился, пытаясь не выронить оную.


- Саске сейчас дома.


Орочимару замер, всё-таки перехватывая сотовый рукой и глядя в стену.


- А я вам зачем?


Хотя это был хороший шанс исследовать Учиху…

Материалы для научной работы потихоньку кончались, а написать предстояло ещё очень многое.


- Понимаете, - в трубке шумно выдохнули, терзаемые какими-то чувствами, - у нас ситуация непростая… а Саске… думаю, ему может понадобиться ваша помощь.


- Или же вам моя, чтобы совладать с сыном? - ехидно улыбнулся мужчина.


- Приезжайте.


Короткие гудки.

***

Наруто проснулся из-за того, что затекло всё тело. Он сам не заметил, как его вчера вырубило во время тихого и ленивого разговора с Саске.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище
Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище

Настоящее издание посвящено малоизученной теме – истории Строгановского Императорского художественно-промышленного училища в период с 1896 по 1917 г. и его последнему директору – академику Н.В. Глобе, эмигрировавшему из советской России в 1925 г. В сборник вошли статьи отечественных и зарубежных исследователей, рассматривающие личность Н. Глобы в широком контексте художественной жизни предреволюционной и послереволюционной России, а также русской эмиграции. Большинство материалов, архивных документов и фактов представлено и проанализировано впервые.Для искусствоведов, художников, преподавателей и историков отечественной культуры, для широкого круга читателей.

Георгий Фёдорович Коваленко , Коллектив авторов , Мария Терентьевна Майстровская , Протоиерей Николай Чернокрак , Сергей Николаевич Федунов , Татьяна Леонидовна Астраханцева , Юрий Ростиславович Савельев

Биографии и Мемуары / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное
Алов и Наумов
Алов и Наумов

Алов и Наумов — две фамилии, стоявшие рядом и звучавшие как одна. Народные артисты СССР, лауреаты Государственной премии СССР, кинорежиссеры Александр Александрович Алов и Владимир Наумович Наумов более тридцати лет работали вместе, сняли десять картин, в числе которых ставшие киноклассикой «Павел Корчагин», «Мир входящему», «Скверный анекдот», «Бег», «Легенда о Тиле», «Тегеран-43», «Берег». Режиссерский союз Алова и Наумова называли нерасторжимым, благословенным, легендарным и, уж само собой, талантливым. До сих пор он восхищает и удивляет. Другого такого союза нет ни в отечественном, ни в мировом кинематографе. Как он возник? Что заставило Алова и Наумова работать вместе? Какие испытания выпали на их долю? Как рождались шедевры?Своими воспоминаниями делятся кинорежиссер Владимир Наумов, писатели Леонид Зорин, Юрий Бондарев, артисты Василий Лановой, Михаил Ульянов, Наталья Белохвостикова, композитор Николай Каретников, операторы Леван Пааташвили, Валентин Железняков и другие. Рассказы выдающихся людей нашей культуры, написанные ярко, увлекательно, вводят читателя в мир большого кино, где талант, труд и магия неразделимы.

Валерий Владимирович Кречет , Леонид Генрихович Зорин , Любовь Александровна Алова , Михаил Александрович Ульянов , Тамара Абрамовна Логинова

Кино / Прочее