Пустошь (СИ)

Сделает то, что посчитал низким в тот вечер, потому что сейчас тени всё явственнее нашёптывают на ухо одно единственное слово и тихий рык мотора не заглушает их голоса.

В машине Орочимару пахло дешёвым ароматизатором и сигаретами. Саске бы сам закурил, но забыл свою пачку в больничной одежде, сменив её жёстко-непривычной человеческой. За неделю он так сильно отвык от всего прошлого, что казался сам себе совершенно новым ростком посреди этой захламлённой стройки.

Машина свернула на оживлённую центральную улицу. За её окнами, усеянными мелкими каплями, плавились от яркого света фонарей дома, пузырился асфальт, расплывались неоновыми лужами вывески.

Учиха молчал, иногда поглядывая на свои сцепленные в замок руки. Что он хотел от всего этого? Убить Мадару? Почувствовать вкус мести?

Что это даст? Это ведь не оживит.

Новый поворот, и машину чуть подбросило, когда она въехала на оранжевый из-за фонарей мост. Мимо замелькал расчерченный железными полосами борт, а за ним бескрайняя тёмно-лазурная синь, подсвеченная затихающим маревом заката.

В приоткрытое окно пахнуло водной свежестью, послышалось отдалённое кваканье лягушек, сметаемое шелестом проезжающих мимо машин, и их железная коробка начала жаться к обочине.

- Только не глупи, Саске, - остановив машину, повернулся к нему Орочимару. - Он хотел как лучше.

Нахмурившись, Учиха толкнул дверь, выбираясь из салона. В нос ввинтился запах бензина, сырости и мокрого асфальта. Захотелось поёжиться и натянуть ворот куртки повыше, но вместо этого брюнет скользнул взглядом по тротуару, выискивая тень Мадары.

Подняв голову, Саске замер, встретившись взглядом со стоящим всего в нескольких метрах от него человеком.

Светлые волосы, выбившиеся из-под капюшона непривычно чёрной куртки, намокли и торчали белёсыми иглами. Тень, падающая на лицо, делала глаза тёмными, но, когда он чуть поднял голову, чтобы лучше видеть, они блеснули холодным серебром с редкими вспышками сини.

Учиха почувствовал, как его пошатнуло, и пришлось ухватиться рукой за перила бортика, чтобы не рухнуть на асфальт. Быть подвешенным на крючьях и раскачиваться от любого дуновения ветра было больно, а не смотреть ещё больнее.

- Саске…

Это вновь обман мозга. Его нет. Он под землёй.

Хлопок двери где-то рядом, шаги. Кажется, это Орочимару.

- Учиха, - позвал он, но брюнет плохо разбирал слова, вперившись взглядом в призрака.

- Ты умер, - выдохнул парень, сжимая бортик и осторожно пятясь. В голове вновь лопалось что-то, а тени наседали сильнее.

- Он не прочитал письмо? - обеспокоенное.

- Уйди…

Но призрак лишь приблизился, хватая за плечи и заставляя посмотреть себе в глаза. От его рук веяло жаром даже через плотную ткань толстовки, а глаза кололи тем зимним льдом, что светится голубым только на солнце.

- Тебя нет, - с трудом выдавил из себя брюнет.

- Ты не прочитал, - как-то потерянно выдохнул призрак. - Саске…я жив. Жив.

Учиха отрицательно мотнул головой, вырываясь из разжавшихся от неожиданности рук. Он сделал шаг назад, а потом спина наткнулась на фонарный столб. Затылок похолодил мокрый металл, а следом в его плечи вновь впились несуществующие пальцы.

- Ты должен был прочитать! - отчаянно выпалил призрак, прижимаясь всем телом. - Просто поверь…вот же я.

- Я видел…видел, как тебя хоронили…

- Да-да, - закивал призрак. - Но…Саске…тише…

Его будто током ударило, когда тёплые губы прижались к его собственным, когда дыхание коснулось кожи, когда руки забрались в волосы, ероша их на затылке. Ему даже не давали сделать вдох между короткими, быстрыми поцелуями, обжигающими губы своей иллюзорностью.

- Я правда здесь. Правда.

Брюнет с трудом отстранил от себя его. Капюшон спал с головы, и светлые волосы в свете фонаря казались практически золотыми, а глаза были большими озерцами со слипшимися от влаги ресницами. Учиха ухватил лицо в ладони, заставляя призрака замереть. Вперился взглядом, тяжело вздохнул, отталкивая от себя.

- Тебя похоронили, - твёрдо отчеканил он. - Я сам видел…

Пальцы слепо зашарили по карманам. Джинсы - пусто. А в кармане куртки что-то зашелестело, и под пристальным взглядом Саске достал почти разорванный конверт.

- Прочитай, - кивнул призрак. - Давай же.

Он даже чуть отошёл.

С трудом разорвав бумагу, которая стала твёрже металла, парень вытащил из ошмётков хрупкое тельце письма. Налетевший порыв ветра чуть не выбил его из рук, но Учиха смял его, не позволяя улететь.

Он отошёл к бортику, облокачиваясь о него локтями и заглядывая в письмо.

Буквы мелкими лезвиями вонзились в глазные яблоки, разрезая веки.

«Саске, ты не сошёл с ума. Нет. И ты не видишь призрака. Это я. На самом деле я.

Я знаю, что ты, скорее всего, пришёл на похороны. И видел меня. Представляю…не очень приятное зрелище. Но…просто поверь, что сейчас, когда тебя привёз ко мне Орочимару, ты действительно разговариваешь с живым человеком.

Мы стоим на том же самом мосту, с которого ты прыгнул. А я тогда прыгнул за тобой. Помнишь? И ты, скорее всего, вряд ли прочитал письмо. Поэтому читаешь его сейчас.

Саске.

Я бы не ушёл без тебя.

Я же обещал быть рядом».