Пустота снаружи

— Было бы неплохо… — В темноте чиркнула зажигалка, и Каос прикурил сигару. — Но нет. Оглянись, как думаешь, где мы?

Мартабах видел лишь стены, ровные и черные, возносившиеся ввысь на десятки километров.

— Не знаю.

— Мы в тюрьме, мой бывший ученик. — Каос поднес горящую зажигалку к стене. — И мы окружены заключенными.

На первый взгляд казалось, что стены облицовывала черная плитка с очень тонкими, не промазанными раствором промежутками между бесчисленными одинаковыми квадратиками.

— Что ты знаешь о Мултакаре?

Мартабах пожал плечами:

— Главная тюрьма Корпорации. Большая, скучная. Кто попадает в Мултакар — пропадает навсегда.

— Значит, то же, что и все. А теперь ты знаешь, что вокруг нас нет стен, лишь сложенные идеальным образом ККП — кубы компактного пространства. Эргономика головного мозга в термальной стадии. Корпоративные ублюдки сворачивают заключенных в эти малюсенькие штуки, погружая их в состояние сна. Очень удобно. Места занимают мало, вреда не представляют, пищи и ухода не требуют. Технология несовершенна, размер тел, пригодных для сворачивания, ограничен, а иногда бедолаги не засыпают. Представляешь, каково это, быть свернутым в несколько десятков раз и засунутым внутрь? Постоянная темнота и тишина, постоянное давление стен со всех сторон, невозможность шевельнуть и мускулом. И одиночество. Так что порой, разворачивая того или иного бедолагу, чиновники обнаруживают, что он окончательно обезумел. И сейчас мы всего лишь на одном уровне, а под нами много таких уровней.

Мартабах задумчиво обвел взглядом бесконечные «стены», состоявшие из живых существ, с которыми жизнь обошлась не лучшим образом. Интересно, сколько из них сейчас агонизируют?

В дальнем конце прохода вспыхнул и стал приближаться яркий свет, послышался громкий скрежещущий визг. Каос достал револьвер и выстрелил.

— Нас обнаружил надзиратель, скоро их здесь будет так много, что не пропихнуться. Двинули!

— Как мы найдем нашего человека среди всех этих кубиков? Интуиция?

— О, он не в ККП! — рассмеялся Каос, выпуская еще одну пулю. — Хотел бы я посмотреть, как они свернули бы его в кубик! Нет, он в отдельном помещении, и я точно знаю, где оно! Десница Энэн-Ки, Аспелдакеш!

Ударом хитинового клинка серый мироходец распорол пол под их ногами, а волна арканы расширила и углубила брешь, чтобы нарушители упали на нижний уровень. И так повторялось из раза в раз. Ревели тревожные сирены, и надзиратели слетались к чужакам с умопомрачительной скоростью, а те, отбиваясь, пробирались все ниже.

Надзиратели не были людьми или хотя бы гуманоидами, они являли собой корпоративных модификатов — искусственных синтетических тварей, специально модифицированных для несения строго определенной службы. Живые существа, сращенные с машинами, снабженные множеством металлических ног и жутким оружием, прекрасно перемещавшиеся во мраке. Каждый надзиратель являлся набором серпов, когтей, жал, буров и боевых лазеров с автоматическим наведением, издававшим мерзкие биологические звуки и резавший уши визг механических частей.

Наконец они попали на уровень, который отличался от всех предыдущих: там не наблюдалось ни кубов, ни злобных тварей, охранявших проходы меж ними. Вместо этого мироходцев ожидала армия боевых машин, вооруженных по последнему слову, и тысячи турелей, которые составляли все пространство потолка.

— Уже близко!

Автоматическая армия ожила и стала надвигаться, непрерывно поливая огнем, а сверху, из проделанной в километрах над полом дыры, градом валили надзиратели, преследовавшие Каоса и Мартабаха с упорством ищеек. В то же время автоматы расценивали синтетических уродцев как нарушителей и переносили часть огня на них. Внезапно охранная система Мултакара стала пожирать сама себя, словно пораженная аутоиммунным заболеванием.

— Вот это цирк! — радостно проорал Каос, широкими шагами несясь через поле боя к титаническому столпу, который протянулся от пола до потолка в самой середине этого громадного отсека. — Не отставай, мы уже почти добрались!

Монументальные створки со скрежетом разъехались, когда серый мироходец развел руки, пропуская бывшего ученика, и громыхнули за его спиной.

Они оказались на дне вертикального колодца высотой метров под сорок-пятьдесят. В круглом зале царил мягкий свет и присутствовал, пожалуй, единственный заключенный Мултакара, которого не завернули в ККП.

Если посмотреть на плод гранатового дерева снизу, можно увидеть чашечку с высохшими тычинками. Когда плод еще оставался цветком, то были живые органы растения, но стоило ему созреть, как чашечка стала всего лишь напоминанием о цветочной жизни. Так же обстояло и с заключенным — его человеческое тело казалось и было сухим и ненужным придатком к монументального размера голове, величественно возносившейся ввысь и расходившейся в стороны. Громадный голый череп сильно вытянутой формы, верхняя часть которого, казалось, просвечивала, словно отдалялась от понятия материальности. Там же то и дело вспыхивали бледно-голубые искорки. К черепу тянулись многочисленные кабели и провода, а ноги заключенного не касались пола.