Пустота снаружи

— Все так прекрасно. Ты ускачешь в закат, оставив мне уйму проблем. Эмиссары Корпорации явятся в Ахарию, начнут раздражать нашего деспота, а наш деспот очень этого не любит. Он выставит меня на мороз, отнимет дом, деньги, отдаст на растерзание акулам капитализма…

— Кто на свете осмелится навредить иллиту? Не знаю таких. Да и не явится никто. Сработаешь чисто — не запачкаешься…

— Пока что я не понимаю: какое мне до этого дело, Каос? Допустим, я вам помогу, допустим, мне это не будет стоить ничего. Но ведь вы не надеетесь на услугу по себестоимости?

Каос кивнул своему спутнику, и тот достал из кармана жилетки тонкую золотую цепочку с кулоном в виде рубина каплевидной формы. В сравнении с другими украшениями, которыми иллит закономерно злоупотреблял, это казалось скромным, но на самом деле у него не было цены.

— Капля крови из сердца Афродиты, которую Гефест превратил в камень. Цепочку он выковал из ее же локонов.

— Какая прелесть! — восторженно пролепетал Жужу, чьи огромные искристые глаза стали еще ярче, хотя, казалось, это невозможно.

— Любому смертному, получившему этот артефакт во владение, он придал бы непреодолимую притягательность. Ценный экземпляр для твоей коллекции, а? Берешь? Второго такого нет и не будет. Эксклюзив.

Ноздри Жужу возбужденно затрепетали.

— Ладно! — Молниеносным движением иллит прибрал поднесенное украшение к рукам.

— Ну вот и сговорились. Приступим?

Рабы подняли кресло на плечи и аккуратно вынесли своего хозяина во внутренний сад с лабиринтом. Проделав путь к его центру, гости стали готовиться. Мартабах уселся на траву, чтобы помедитировать, а Каос просто закурил.

— Так какой у вас план?

— Врываемся, выносим охрану, хватаем нашего человека и вырываемся обратно. Он парень габаритный, так что не поскупись на прокладку большого тоннеля. Вот и все.

— О, — на миг оторвался иллит от любования новой цацкой, — все настолько плохо? И как прикажешь мне узнавать, когда вы будете готовы?

— Дай нам час, и…

— Нет-нет-нет. Ты что, Магн, решил, что в сказку попал и все будет так, как ты задумал? Нам нужно поддерживать связь, чтобы вы хотя бы смогли дать мне понять, когда будете готовы.

— Таких вариантов у меня нет.

— Чмоки-чмоки.

— Нет.

— Чмоки-чмоки.

— Этого не будет.

— У тебя нет вариантов — сам сказал. Иди же, мой лысый силач, я тебя поцелую. И этого бледного красавца тоже.

— Ты слышал, Мартабах?

— Не мешай. Я сосредоточенно подавляю тошноту.

— Можешь не подавлять, — ласково разрешил иллит, — я люблю пикантные привкусы. Кто первый?

Преодолевая дрожь отвращения, халл приблизился, и тонкие руки обвили его шею. Пришлось плотно стиснуть губы.

— Вот. Теперь, как только вы, недотроги, назовете мое имя, я услышу и открою вам путь к побегу. Разве это не прекрасно?

Серый мироходец сплюнул, вытер морщинистые губы и решил пожевать травы, чем очень развеселил местного хозяина, который уже готовился впиться в Мартабаха. Когда экзекуция была произведена, иллит получил координаты, уселся поудобнее, сосредоточился и взмахом руки рассек материю реальности, открывая вход в червоточину.

— Вдохните поглубже, там вакуум.

— Хочешь, чтобы у нас легкие схлопнулись?

— Я просто пошутил! — рассмеялся иллит.

Мартабах открыл свой гроб и изъял из него молот: массивный прямоугольный параллелепипед на прямой рукояти длиной в четыре локтя, сплошь черный металл. Он вопросительно посмотрел на бывшего учителя, кивнул в сторону второго гроба, но Каос покачал головой. Затем они оба метнулись к червоточине, чтобы в следующую секунду оказаться в вакууме открытого космоса.

Мултакар

Восприятие и психика неизбежно меняются, когда индивид привыкает к своему физическому превосходству. Чувство безопасности в обстоятельствах, чреватых смертью для большинства, расхолаживает, усыпляет инстинкт самосохранения и внушает излишнюю самоуверенность. Поэтому очень легко обнаружить себя спокойно «парящим» в вакууме космоса, не беспокоясь о воздухе или о вселенском холоде.

«Темно», — подумал Мартабах.

«До ближайшей звезды миллион лет лететь, — подумал Каос в ответ. — Но очертания планеты и так видны».

«Вот этот громадный зеленоватый абрис? А где солнце?»

«Нигде. Мултакар отдален от всех звезд и подвешен в темноте. Вечная ночь и холод. Экваториальный радиус: больше двадцати тысяч квадратных километров, из исходных частей планеты сохранилось только ядро, выделяющее энергию, все остальное заменено искусственно созданными покровами, формирующими в высшей степени техногенный мир с миллиардами заключенных. Пять боевых лун, больше сотни артиллерийских спутников, мощное силовое поле, защищающее атмосферу от проникновения, и… флот».

На фоне темной сферы Мултакара, покоившегося в вакууме без движения, начали зажигаться созвездия — сигнальные огни и сопла двигателей охранного флота. Тысячи боевых кораблей.

«Скольких мы уничтожим, прежде чем они уничтожат нас?»

«Охрана лучше, чем в Копатэксе. Но мы выживем, если не забудем о приоритетах».

Мартабах присмотрелся.