Пустоцвет

Гуров прилетать не спешил. Впрочем, адвокат Леонида Ивановича, навестив Сомова в СИЗО, объяснил все предельно ясно — тесть в курсе и предлагает соглашение: Дмитрий признаёт все обвинения и добровольно возмещает урон, который он нанес компании. За это он получит минимальный срок и останется в живых. В противном случае — максимальный срок, счета, так и так, обнулят, плюс гарантия невозврата.

Пришлось согласиться, и Дмитрий не успел опомниться, как оказался за решеткой.

Шесть лет!

И в окружении нет никого, кто за него вступится, передаст денег или пришлет посылку. Никого, кто будет его ждать…

Как несправедлива к нему жизнь!

Он выжил.

Под условно-досрочное его не подвели, пришлось отсидеть от звонка до звонка.

Было всякое, но главное, что Дмитрий усвоил — человек человеку волк. Нельзя надеяться на других, только ты сам можешь себе помочь.

К огромному удивлению Сомова, за воротами его встречали.

— Дмитрий, садитесь, — пригласили в машину.

А он что? Ему уже нечего терять, кроме жизни. С деньгами у него теперь никак. Совсем.

Все его тайные, как наивный Дима думал, счета были выявлены и опустошены. Дом не ему принадлежит, туда и не пустят, как и в квартиру родителей.

Комната в коммуналке была, жива ли? Да, та самая, куда он, поначалу хотел Машу отправить, чтоб посговорчивее была. Ирония судьбы — если за время, пока он сидел, дом не снесли, старый же, то комната — его единственное жилье и имущество. Какая там задолженность за коммуналку за шесть лет набежала — страшно представить.

Сел, придерживая тощую сумку с немногими нажитыми за шесть лет пожитками. Откуда им взяться, многим, если за все время ему ни одной посылки не пришло, ни одной передачи, никто не навестил и не написал?

Машина тронулась, набирая ход.

— Нас прислал Леонид Иванович, — проговорил мужчина, сидящий впереди, рядом с шофером.

— Убьете? — безразлично спросил Дмитрий.

— Нет, с чего вы взяли? — удивился собеседник и шлепнул на колени Сомову пакет. — Вот вещи, переоденьтесь. Там еще билет на поезд. Вас встретят в Энске. Там же у вас есть комната?

— Была комната, — настороженно ответил Дмитрий, гадая, с чего бы Гурову ему помогать?

— И была, и есть, — мужчина перебросил конверт. — Деньги. Ваше дело — тихо и спокойно доехать до города, там встретят.

Через два часа он стелил постельное белье на своей полке в плацкарте и гадал, что ожидает его в родном городе?

Трое суток пути он почти все время спал или бездумно наблюдал за пролетающим за окном вагона пейзажем.

Города, деревни, полустанки. Куда-то спешащие люди. У всех своя жизнь, один он, как перекати-поле, никому не нужный. Мать за все шесть лет даже строчки не написала. Да жива ли она? Пансионат был оплачен только за год…

Прошлые ошибки он уже не вспоминал — достаточно покопался в них за время отсидки. Что скажешь? Во многом он сам виноват, слишком был самоуверен и беспечен, но назад ничего не отыграешь. Жизнь научила — надо радоваться тому, что есть, не заглядываясь на миражи. Он так и сделает.

Энск встретил хмурым дождем. Опять осень, как и шесть лет назад, когда так бесславно закончилась его сытая и богатая жизнь.

Его встречали двое мужчин, одного он смутно помнил — кажется, видел его в окружении Гурова.

Без лишних слов Дмитрия довезли до старой двухэтажки — надо же, еще не снесли! — выдали ключи, непрозрачную пухлую папку и оставили одного, пообещав, что сейчас зайдет человек, который все объяснит.

Мужчина посмотрел на закрывшуюся за встречающими дверь комнаты, потом обвел взглядом помещение — пыльно, грязно, убого. Он специально не сделал ремонт после жильца, не поменял мебель — хотелось, чтобы Мария в полной мере прониклась — так всё и стоит.

Похоже, теперь проникаться придется ему.

Открыл папку — документы на комнату и скромная сумма в очередном конверте.

Стукнула дверь, Дмитрий поднял голову и замер — Щербаков.

— Поговорим? — мужчина огляделся, брезгливо поморщился и остался стоять.

— Итак, ты вернулся. Леонид Иванович просил передать, что видеть тебя не желает. Хочешь спокойной и долгой жизни — комната у тебя есть, руки-ноги на месте — устраивайся, ищи работу, начинай новую жизнь. К Таисии не лезь, один раз тебя поблизости от девочки увидят или узнают, что ты интересовался — второго шанса, как сейчас, никто не даст. Надеюсь, ты понимаешь, о чем я.

Сомов кивнул.

— Далее, мать тоже не ищи. Если она сама пожелает с тобой увидеться, тебе дадут знать. Деньги, — Анатолий Александрович кивнул на конверт, — экономь, больше благотворительности не предвидится. И да, за тобой будут присматривать, так что, не разочаруй Леонида Ивановича, не заставь его пожалеть, что с тобой обошлись мягко. Надеюсь, ты всё понял.

Сомов еще раз кивнул, и Щербаков, не прощаясь, вышел из комнаты, гулко хлопнув дверью.

Вот и началась новая жизнь.

Дмитрий пересчитал деньги — не густо. Работу придется искать быстро, но где? Какому работодателю нужен проворовавшийся и отсидевший в колонии бывший финансовый и генеральный директор? Даже просто менеджер с таким «послужным списком» никому не интересен, значит, придется искать что-то другое.