Пустоцвет

За ночь она нужным образом настроится, и утром встретит его шквалом обвинений и претензий. А потом увидит, куда он её переселяет, и устроит истерику. Еще и родителей подключит. Нет, а на что она надеется? Что он ей трехкомнатную квартиру в центре отслюнявит? Нет у него свободных денег, все в дом вбухал. К слову — трехкомнатная и есть, правда, на три хозяина и на окраине, в старом доме. А одинокой бабе одна комната — за глаза! Если же не устраивает — за руки никто не держит, насильно не навязывает. Не нравится? Может отказаться, он не в претензии. Только дальше — сама, он умывает руки. Должна понять, у него работа, семья, дочка растет. Некогда капризами заниматься. Это женщинам в жизни всё просто даётся, главное, удачно замуж выйти, а там супруг всем обеспечит. А ему приходится самому крутиться, никто ничего на блюдечке не преподнесет. Попировала, пожила, на всём готовом, теперь или сама себя обеспечивай, или ищи другого мужика.

Надо будет все бракоразводные дела и, вообще, всё общение с Марией перекинуть на адвокатов. Чем реже они будут встречаться, тем ему проще.

Показалось, что где-то хлопнула дверь.

Дмитрий прислушался и сам на себя рассердился — чего он, будто что-то крадёт? Это его дом, его жизнь, он имеет право поступать так, как считает правильным. Заработал своими руками, своей головой, на шее у жены ни дня не сидел.

Пора спать, Олегу он велел приехать к семи утра.

Мужчина погасил свет, лег, чертыхнувшись, что из-за Маши вынужден коротать ночь на диване, и почти сразу заснул.

Глава 2

— Машуня! — Маринка встретила в прихожей, обняла. — Раздевайся скорее, сейчас чай пить будем. Давай сумки!

— Не хочу чай, — качнула головой Мария, стягивая дубленку. — У тебя есть что-нибудь успокоительное?

— О, это у меня всегда в запасе, тем более, праздник на носу. Так что, затарилась по полной программе! Вот тапки, шагай на кухню, а я сейчас.

Механически передвигая ноги, Маша вошла в уютную кухоньку, без сил опустилась на табуретку.

Осознание произошедшего накрыло с новой силой. Похоже, до этого она держалась на одном упрямстве, и как только добралась до надежного места и человека, перед которым ей не надо притворяться, из неё, как будто, выкачали весь воздух.

— Так, мать, чего раскисла? — Марина пошебуршила на полке, достала стопку, плеснула в неё жидкость и поставила перед сестрой. — Ну-ка, одним глотком!

— Марин, я же не пью! — попробовала отказаться Маша.

— А я пить и не предлагаю. Ты же просила успокоительное? Вот оно. И не морщись, знаю, горькое, но когда это лекарство сладким было? Давай, одним махом.

Наверное, в голове у неё, и правда, что-то повредилось, иначе как объяснить, что она, как под гипнозом, взяла стопку и опрокинула в себя, сразу закашлявшись и замахав руками.

— Вот и молодец! — резюмировала Марина, всовывая ей в руку стакан с соком. — Запей. Ну, как?

Когда прошел кашель, Маша почувствовала, что по телу разливается тепло, а сжатая пружина, засевшая в груди и не дававшая дышать, исчезла.

И её прорвало.

Она расплакалась, уткнувшись в свои ладони — беззвучно, и от этого еще более пронзительно.

Текущие потоком слёзы просачивались сквозь пальцы, мгновенно намочив кофту, стекали ниже, тяжелыми каплями обиды и горя, падали на гладкую поверхность стола. Казалось, этот поток не остановить, но постепенно всхлипы стали реже, и тогда Марина, до этого, молча, смотревшая на сестру, встала и обняла Машину голову, прижав к себе.

— Тише, родненькая! Всё прошло. Будет убиваться!

— Марина, Дима подал… на развод, — прорыдала Маша. — Он… фактически выгнал меня из дома… Я не понимаю… Почему…. За что…

— Тише, Машенька, тише! Не плачь, голова болеть будет, — уговаривала ее Марина. — Развод — и ладно. Переживём. Подумаешь, прынц нашелся. Баба замешена, да?

Маша кивнула.

— Ну, кто бы сомневался! Маш, да подними ты голову. Было бы из-за чего так убиваться?

— Марин, я же люблю его. Как же так, Марина? Почему? Где я ошиблась? Как он мог? — Маша обняла себя руками и начала раскачиваться, потихоньку скатываясь в обыкновенную истерику. — Я же думала, что у нас семья, что он — самый мой родной. Моя защита, мой тыл. Старалась, чтобы дома ему было уютно и удобно. Всё для него…

— Так, Мария, пей! — близнец первой стопки втиснулся в правую руку, в левую Марина всунула стакан с соком.

Не имея сил сопротивляться, где-то на краю сознания удивляясь сама себе, Маша опрокинула напиток и уже сама запила из стакана.

— Действительно, успокаивающее, — несколько заторможено проговорила она через пару минут.

— А то! Народное средство! — Марина пододвинула второй табурет и села. — Рассказывай.

— У Димы есть другая женщина, у них дочке полтора года. Он решил развестись со мной, потому что я… пустоцве-е-ет…

Высохшие было слёзы, снова горохом покатились из глаз.

Больно! Как же больно!!!

Ребёнок. Девочка. Маленькая принцесса с мягкими волосиками, нежной улыбкой.

Она так ждала малыша, так надеялась, молила и верила! Но бог почему-то обделил её, не дал счастье. А напоследок, отнял и то, что было — любимого мужчину.