Пустоцвет. Танцующие в огне

Венчание подходило к концу. Молодые заворожено смотрели на священника. Руки дружков заметно дрожали от усталости. Долго держать венчальные короны над головами брачующихся непросто. В церкви по случаю праздника полно народу. Гости, родственники, просто случайно затесавшиеся люди. Одной из таких оказалась и бледная, высокая девушка, с сочными, словно накрашенными ягодным соком губами. Она спокойно и несколько отстраненно наблюдала за церемонией. Словно отбывала некую повинность.

От равнодушного созерцания отвлекало нудное бормотание старушки, стоявшей рядом.

— Не добро, ох и не добро… — шептала бабка. Девушка внимательно оглядела истрепанное темное одеяние, грубые башмаки, повязанный на голову черный платок. Иногда ей нравилось уделять внимание деталям.

— Отчего? — тихо поинтересовалась она.

— Плохо венчаться, когда много люда и много глаз. Свечи трещат, видишь? А руку над головой не меняют. Нехорошо все, не к добру. Раньше соблюдали правила, обычаи предков, не то что сейчас, — старуха продолжала бормотать, но девушка уже отвернулась. Интерес в ее глазах угас. Она снова посмотрела на место венчания, на молодоженов. Постояла немного и тихо вышла из церкви через боковой вход.

Солнце садилось, окрашивая мир вокруг в теплые желто-коричневые тона. На деревьях отсветами лежали красные, малиновые, оранжевые пятна и полосы. Свет не обжигал, но все еще оставался слишком ярким. Девушка недовольно передернула плечами и пошла по улице, ведущей к центру города. В ее походке было что-то несвойственное человеку. Гибкость и стремительность хищного зверя. Словно в пустоте темнеющих улиц, скользила незаметная остальным тень. Она свернула на боковую улицу и вошла в один из домов. Закрыла за собой тяжелую дверь, мягко ступая по ковру, прошла в одну из комнат с камином. Села в самом темном углу в глубокое кресло. Долгое время сидела молча, задумчиво смотрела на огонь и размышляла.

— Сташи, — обратился к ней мужчина, занимающий второе кресло подле камина, — ну?

Девушка перевела взгляд на собеседника.

— Церковь внушает такой же страх и отвращение, как раньше. Я могу выдержать. Неприятно, но не смертельно, — она улыбнулась краешками губ. Жест, не более того, — там много темных, завистливых, полных суеверных предрассудков и злобы людей. Но энергия, наполняющая купол подавляет их очень сильно. Лучшее и худшее соединяются в стенах храма. Возможно, когда переполнится одна из чаш, я смогу входить в церковь без содрогания. Ненавижу подобные места и солнце. Ничего не изменилось, Мэрис.

Мужчина усмехнулся и небрежно откинул кривую челку со лба.

— Похоже, пришло время для нового этапа в твоей жизни. Нам предстоит путешествие. Ты смогла войти в церковь одна. Поговорили, я даю достаточно высокую оценку. Здесь мы с Лакааоном больше ничего не сделаем. Снова пора в путь. Легко не будет, Сташи. Как и всегда.

23 глава

Вначале появляется Страх. Затем паника, переходящая в ужас. Плач, крики. Звуки, напоминающие вой затравленного животного. Попытки вырваться из безжалостных рук тщетны. Как жутко видеть рядом, так близко с собой эту тварь. Бьется в горле ком нарастающего безудержного отчаянья. А потом приходит Боль…

24 глава

Сташи вздрогнула. Поежилась в кресле и повернулась на грохот. Выражение ее лица не изменилось, а по глазам девушки ничего нельзя было прочесть. Шумное появление Лакааона всегда привносило сумятицу, а Мэриса это слегка раздражало. С другой стороны найти хоть что-то, что его не раздражало, было бы нелегко.

— Приветствую, милая! Мэрис, мое почтение. Какие новости сегодня?

— Здравствуй, — тихо ответила Сташи. Голос звучал дружелюбно, но искренне или нет, сказать сложно, — говорим обо мне и ненависти. О том, что не смогла переломить нелюбовь к солнцу и церквям.

— Ну, естественно, милая, ведь в недавнем прошлом ты упырь. А они не могут с приязнью относиться к тому, что способно причинить вред, верно?

Сташи пожала плечами, затем легонько кивнула в сторону камина:

— Огонь завораживает. Могу часами смотреть на него. Хотя он убивает вампиров, я не боюсь.

Лакааон рассмеялся и развалился в третьем кресле. Протянул руку с пустым бокалом к Мэрису. Тот налил в бокал мерцающей рубиновым жидкости.

— Я вот абсолютно равнодушен к церквям. Но потому, что иначе воспитывался. Нет во мне страха, так как родился другим. В том самом смысле. Никогда не был упырем. Но солнце неприятно, особенно полуденное. Это пикантная особенность нашего рода, думаю. Люди любят, а мы нет.

— Однако же это не мешает тебе бывать на солнце? — Мэрис поерзал, — я тоже недолюбливаю храмовую атрибутику, но теперь-то какая разница?

— Кто мы такие? Или я не такая как вы? — Поинтересовалась Сташи, не рассчитывая особенно на ответ. Мэрис подобные вопросы обычно игнорировал. Но неожиданно разговор получил продолжение: