Пустоцвет. Танцующие в огне

Они сидели перед окном и медленно потягивали вино из стеклянных бокалов. Хорошее вино, не чета дряни из придорожной таверны. Темнело. Ночь вызывала чувства ностальгии и ощущение уюта. По крайней мере, у Мэриса. Он смог изжить многие привычки прошлой жизни. Но темнота оставалось преданным другом, а при его образе жизни еще и охранителем. Только так он мог расслабиться хоть на минуту.

Тени, длинными силуэтами тянущиеся по земле были почти неразличимы. Темно-фиолетовое небо стремительно погружалось в черноту.

Лакааон задумчиво вертел в ладонях бокал. Рубиновое вино казалось кровью в тусклом свете догорающего солнца. Мужчина тронул языком клык, и покосился на Мэриса. Темный как грозовая туча, нахохлившись, он сидел в кресле напротив и молчал.

— Все проходят через это, — произнес Лакааон, — боль, страх, но уже не упырь.

— Сейчас она вообще ничто.

— Ты жесток. И с другими всегда был жесток. Но, Мэрис, она же так молода. Ей всего 24 года. Человеческих года! Даже ты понимаешь ничтожность цифры. Первый раз нам попадается такой молодой сташи, — Лакааон чертыхнулся, — и о чем думал отец, называя так девочку?

— О том, что с таким именем легче найти и распознать. Может, чуял, что жить недолго осталось. Добавлю, что он ничего не делал, чтобы обезопасить гнездо в этот раз. Я узнавал. Устал что ли? Он тоже сташи. Мог переродиться, попытаться во всяком случае.

— Не знаю. Не уверен, — Лакааон цыкнул, — много крови на руках. Наверняка он понимал. Да может, старик просто хотел упокоиться? Сташи тебе нравится.

— Не говори глупостей. Просто любопытно. Она первая, кого сознательно обучал человек. У нее была живая мать, пыталась воспитать. Вот что странно. Обычно ловим зверей, диких, озлобленных, не знающих о себе ничего. А у этой подобие мысли в голове. Но вместе с тем, повадки типичного упыря, единственное — рожденная. Я привык хорошо делать работу, всегда. А сейчас в некотором замешательстве, вот и все.

— Она тебе нравится, — констатировал Лакааон и, отсалютовав другу бокалом, отпил вина. Мэрис раздраженно отмахнулся и уставился в окно. Ночь напоминала ему глаза Сташи — безумные, темные, блестящие.

19 глава

Я проснулась от звуков голоса. Мэрис сидел на кровати, тихо напевал какую-то песенку. Слов не разобрать. Я неравнодушна к музыке. Это одна из немногих доступных моему роду эмоций. Мужчина сидел без рубашки, повернувшись спиной, и мурлыкал под нос. Гладкая смуглая кожа. Мышцы, мягкие движения которых заставляли кровь пульсировать в ушах. Шея, капельки пота на которой вызывали непроизвольное желание облизнуть губы и чуть задохнуться, в предвкушении. Я чувствовала пряный, горьковатый аромат тепла исходящего от него. Ровное дыхание, жилка, пульсирующая в такт биению сердца. Желание, безумная всепоглощающая жажда захлестнула меня. Я выбросила тело вперед, прежде чем разум осмыслил происходящее. Клыки пробили нижнюю губу, заливая кровью подбородок. Не имело значения. Все померкло. Только пульсирующая вена на горле Мэриса. Мгновение вонзить зубы, вцепится когтями в спину.

Удар о пол. Воздух с хрипом выбило из легких, но вдохнуть не получалось. Жесткие ладони вжали в деревянный настил, причиняя боль. Едва смогла судорожно втянуть малую толику воздуха.

— Мимо, — холодно произнес мужчина. Чуть сильнее вдавил в пол, заставляя стоном выдать беспомощность, — Как спалось?

— Просто очень голодна, — прохрипела я, — не осталось воли для контроля. А это сводит с ума.

Мгновением позже, Мэрис перевернул меня на спину и грубо встряхнул, держа за плечи:

— Ты не будешь больше пить кровь. Никогда. Ты не упырь.

— Что? — спросила я.

— Неважно. Придется многое понять и учиться постоянно, годами. Отсутствие выбора твой выбор.

Я замолчала, плохо понимая, чего он хочет. Все внутри скручивалось от голода, но кожа болела меньше, чем вчера, или так только казалось. В дверь постучали. Мэрис убрал руки и выпрямился. Бездушная кукла. Мне все еще тяжело дышать, но жажда нестерпима. Казалось, еще немного и окончательно превращусь в зверя.

Лакааон поставил передо мной на пол вазу с фруктами:

— Приветствую, Сташи. Попробуй.

Села. Друг врага скривился, увидев залитый кровью подбородок, но ничего не сказал. Я протянула руку к вазе и взяла что-то. Круглый сочный плод. Надкусила. Вкуса никакого, не тошнит и ладно, но чувство голода стало самую чуточку меньше.

— Что с ней? — спросил Лакааон, садясь на кровать. Мэрис ухмыльнулся и пожал плечами:

— Как обычно. Пыталась меня укусить.

— Совсем оголодала.

— Суть у них одинаковая. Как бы привлекательно не выглядели поначалу.

— Ладно тебе. Ей нелегко.

— Не надо жалости, — почему эти говорят обо мне как о вещи? Безмозглой, агрессивной игрушке. Зачем прилагать столько усилий, если присутствие вампирки доставляет одни хлопоты? Зачем вообще нужно было забирать с горы? Я ведь уже сделала выбор.

— Хочу попросить, Сташи, — произнес вместо ответа Лакааон, — посидеть нужно с одной женщиной, подле ее постели.

— Зачем? — спросила я и попала под пристальный взгляд. Мэрис облизнул верхнюю губу.