Пустые Холмы

Сцена озарилась красной вспышкой. Барабаны грянули так, что танцующие подпрыгнули и захохотали. В этой суете сразу несколько кавалеров нашли себе дам. И все же гостьи, что пришли сегодня вместе с Романовым и Долгорукой, расступались, отказываясь танцевать, пока их мужья неожиданно закружились с женщинами из Небывалого тупика или воспитанницами Небыли. И тут настала очередь Полины вздрогнуть и едва не выронить бокал – благо, рогатая птица успела его выхватить и вылить вино в рукав. Голос Полонеи умолк, вместо него полился другой – мужской. Негромкий, вкрадчивый, низкий. Захотелось прислушаться.

На другой стороне от сна
Разнотравье да лес густой,
Равноденствие и весна.
Там и встретимся мы с тобой[3]

.

Где-то рядом засмеялась Василиса, взяла Полину за руку и вытащила на переполненный танцпол. Женщины шли за ними, плавно покачивая бедрами, и уже сами выискивали кавалеров, невзирая на разницу в статусе, богатстве и возрасте. На сцене в черных перьях и блестках, как и сама Полонея Златовласка, сидел с гитарой Сева. Глаза его были закрыты, и он не просто пел, нет – он плел магию. Оттого так томно смеялись люди, так нежно касались друг друга и так страстно прижимались после. Даниил Георгиевич танцевал с Ольгой Феншо и про себя усмехался. Полина втиснулась между Митей и Василисой, прервав их объятия, и с ними вместе наблюдала за трогательным танцем Анисьи и Димы, и за Маргаритой со Странником, которые так близко склонились друг к другу, что их лиц не было видно за темными волосами.

Где сокрыта ведунья стать
Будем ждать тебя, будем ждать
Не во имя, так вопреки
По ту сторону реки.

Девушки в кичках одновременно взмахнули руками. Гости, заметившие это, пригнулись, ожидая, что их обдаст вином и медом, но из левых рукавов вылетели горсти алых звезд и зависли прямо в воздухе. Они взмахнули еще раз, и из правых вылетели призрачные китоврасы, искусные терема и прыткие тонконогие кони с расписными каретами. Восторженные крики заглушили музыку.

– Овражкину пора бы заканчивать песню, а то вечер пойдет не по плану, – заметил Митя, тоже рассматривая гостей.

– Можно к вам в хоровод? – вдруг вклинился Матвей – друг Василисиной мамы, и постарался перекричать дуэт Полонеи и Севы. – Детки, мы вот что подумали! По-моему, Ирочке стоит переехать ко мне, у меня славный дом, и одному в нем живется невесело. Бабушку мы тоже готовы перевезти, если она захочет.

– Что? Вы оставляете нам дом в Небывалом тупике? – взвизгнула Василиса, не веря своим ушам.

– Пора нам строить свою семью, и вы без нас будете чувствовать себя свободнее. Сможете приглашать всех своих друзей!

– Бабушку мы оставим себе! – Митя глянул на Василису. – Какой же дом без бабушки?

– Они и сама не переедет! На старости лет выпал шанс пожить вместе с Муромцем! Думаешь, она его упустит?

За столами почти никого не осталось. Лишь редкие гости не пошли танцевать и наблюдали за чудачествами Златовласкиных плясуний издалека.

– О чем они там шепчутся? – произнесла пожилая дама с копной седых кудрей, придирчиво оглядев молодоженов, которых окружило несколько человек.

– А вам-то что теперь, Марья Васильевна? – ответила ей вторая – прямая и высокая. Ее глаза были подведены черным, пальцы в перстнях сжимали ножку бокала.

– Он, между прочим, не перестал быть мне внуком! Я волнуюсь: он совсем ничего сегодня не ел! – Теперь она так же придирчиво зыркнула на собеседницу. – А ваш где?

– Да вон, на сцене, мой красавчик! Сводит с ума девчонок!

– Так Сева – ваш внук? – К ним подошла еще одна старушка. – Приятно познакомиться! Я Мариетта.

– О, великая Мара, и вы здесь. – Анна Андреевна закатила глаза и плеснула ей сбитня. – Ну, так выпьем же. За счастье молодых. И старых.

Она отсалютовала, и кто-то ответил ей тем же толпе. На них, приплясывая, лукаво глядела Анастасия, давно ушедшая на покой журналистка из «Экспресс-Летописи» и по совместительству бабушка невесты.

Все три дамы молча опустошили бокалы и разошлись. Последний номер Златовласки сотворил чудо: Муромцы, Рублевы, Романовы и Долгорукие смешались с горожанами и побежали, на радость ведущему, участвовать в состязании по готовке пряников. Василий Ильич уже вовсю размахивал рукой, подзывая матушку присоединиться к веселью. Но едва она подоспела, состязание переросло в перестрелку мукой. Мариетта Юрьевна решила не выручать Марью Васильевну и пошла помогать ребятне доставать подарочки, развешанные на высоком колесе, а Анна Андреевна пригласила на танец улыбчивого старичка в праздничном зеленом жилете.