Пустые земли

– Значит, он будет выстреливать случайные иллюзии наугад. Я помню моду на эти игрушки. Два игрока стреляют, не зная, какая появится иллюзия, но надеясь, что одна парирует другую.

– Правильно, – сказал Джерек. – Однако я долго не мог найти желающего поиграть.

Капитан Мабберс оставил своих людей и с важным видом направился к пленникам.

– Хьюдаю, ри ферт глеко мин глеко внев! – рявкнул он, угрожая им концом музыкального инструмента.

Они притворились, что не имеют ни малейшего понятия, о чем толкует их поработитель (хотя было явно, что он приказывает войти в космический корабль).

– Круфруди, – прошипел капитан Мабберс. – Глен мин глекс впел!

Миледи Шарлотина изобразила милые ямочки на щеках.

– Мой дорогой капитан, мы просто не понимаем вас. А вы нас?

– Хрунт! – переложив инструмент в другую руку, капитан Мабберс улыбнулся похотливо и положил руку на ее локоть. – Хрунт глекс, мибикс?

– Скотина, – сказала Миледи Шарлотина, покраснела и невинно похлопала ресницами. – Я думаю, вы должны попробовать пистолет сейчас, Епископ.

Раздался негромкий хлопок, и все вокруг стало голубым и белым. Голубые и белые птицы и насекомые, изящные и неторопливые, замелькали между ровными и изящными желтыми деревьями.

Капитан Мабберс немного удивился, затем тряхнул головой и потянул Миледи Шарлотину к кораблю.

– Может, позволить ему совсем коротенькое изнасилование?

– Нужно было думать раньше, – сказал Епископ Тауэр и выстрелил снова. – Кто заряжал пистолет, Джерек? Неужели там нет чего-нибудь поинтересней?

Вторая иллюзия наложилась на первую. В деликатную бело-голубую сцену вломился чудовищный десятиногий зверь, который напоминал рептилию, с огромными глазами, сверкающими пламенем, когда он поворачивал свою свирепую голову то в одну, то в другую сторону. Капитан Мабберс завопил и схватился за оружие. Он умудрился уничтожить большую часть леса за бело-голубым ландшафтом и огненноглазым чудовищем, но все остальное осталось без изменения.

– Ну, теперь нам пора ускользнуть прочь, – сказал Епископ, нажимая на курок еще раз и производя яркий абстрактный узор, который со свистом заметался в воздухе, чудовищно сливаясь с белым и голубым цветом и раздражая рептиллиеподобного зверя.

Лат непрерывно стрелял по чудовищу, отступая от него по мере того, как оно двигалось (какое удачное совпадение), навстречу ему.

– О, – разочарованно протянула Железная Орхидея, когда Джерек взял ее за руку и потянул в лес, – мы не сможем досмотреть это?

– Ты помнишь, где мы оставили твою воздушную машину, Джерек? – Герцог запыхался и был возбужден. – Хорошее развлечение, не правда ли?

– Я думаю, там, – ответил Джерек, указав направление. – Хотя лучше сделать другую.

– Разве это по-спортивному? – спросила Железная Орхидея.

– Тут уж не до спорта, мама…

– Ну почему же, – она побежала сквозь деревья и скоро исчезла в сумраке леса. Джерек последовал за ней, Епископ – по пятам.

– Мама, я думаю, нам не стоит разделяться. Ее голос донесся уже издалека:

– О Джерек, ты становишься безрадостным, мое сердце!

Вскоре он совсем потерял ее и остановился в изнеможении у огромного старого дерева. Епископ Тауэр не оставал от него ни на шаг и теперь протянул ему пистолет-имитатор.

– Мне тяжело нести его, Джерек, пусть он побудет у тебя!

Джерек взял пистолет и засунул его в карман. Он услышал звук чего-то большого, с грохотом несшегося сквозь лес. Деревья падали, сучья трещали, загораясь огнем.

– Оно так похоже на настоящее, правда? – Епископ, казалось, почти ощущал себя создателем чудовища. Он поморщился, когда что-то провыло мимо и уничтожило несколько деревьев. – Лат, кажется, догоняет нас, – он нырнул в кусты, оставив Джерека в нерешительности.

Паника охватила его при мысли, что он может быть убит прежде, чем увидит Амелию Андервуд. Это была новая эмоция, и часть его ума испытывала объективное любопытство. Он побежал, не обращая внимания на ветки, бьющие по лицу и бежал дальше и дальше, сквозь темноту, прочь от шума и разрушения. Опасности были стеной, которая, казалось, окружала его: избегая одной, он сталкивался с другой. Один раз он наткнулся на кого-то в темноте и почти заговорил с ним, но, услышав: «Феркит!» – рванулся прочь. Раздался чей-то замораживающий кровь крик. Он бежал, падал, карабкался, вставал и бежал снова. Грудь болела, а мозг отказывался повиноваться. Джереку показалось, что он всхлипывает, и он понял, что, когда упадет в следующий раз, то не сможет подняться с земли.

Он споткнулся, потерял равновесие и заскользил по склону старой ямы. Кусочки земли и камней падали вместе с ним. Джерек был уже почти готов поздравить себя, что находится, может быть, в конце концов, в относительной безопасности, когда дно ямы раскрылось, и он стал проваливаться вниз по чему-то гладкому и изготовленному явно для этой цели. Он скользил и скользил по металлическому желобу, чувствуя тошноту от скорости спуска, и не мог дотянуться до своих Колец Власти, чтобы замедлить падение, пока не оказался глубоко под землей. Затем, наконец, желоб окончился, и он приземлился, ошеломленный и помятый, на кучу заплесневелых одеял.