Пустыня

В ИВС меня держали почти четверо суток, я плохо знал законы, но догадывался, что это против правил. Наверное, следовало кричать, писать заявления, требовать прокурора, объявлять голодовку, но отчего-то душа к этому не лежала. Что будет, то и будет. Я был уверен, что Шурик, когда очнётся, начнёт вести себя точно так же, а значит на все рассказы в стиле «Он вас сдал», можно будет только улыбаться. В камере я сидел один, ко мне никого не сажали, корили невкусно, но регулярно, а главное, разрешали спать вволю. Отоспавшись, я мог по-другому воспринимать реальность и был готов к побегу. Нужно только на следственный эксперимент выехать. Там мы обнимемся и нырнём в проход. Силы нам хватит, чтобы парочку прикованных наручниками оперов с собой утащить. Только бы обоих сразу вывезли.

Утром четвёртого дня меня снова повели на допрос, конвойный завёл меня уже в другой кабинет и усадил за стол. После этого он ушёл, причём, как я понял, ушёл совсем, а не ждал за дверью. Я с удивлением отметил, что стул здесь не прикручен к полу, более того, он довольно мягкий и удобный. Да и расположен не напротив следователя, а сбоку от его стола. Странно, словно я и не обвиняемый вовсе.

Следователь был уже другой, гораздо старше первого, с помятой физиономией, но выглядел он, как будто, добрее.

— Что, Степан, Андреевич, — он широко улыбнулся, — влипли вы в историю?

— Ничего подписывать не буду, — упрямо сказал я.

— А ничего и не нужно подписывать, — улыбка стала ещё шире, я смог рассмотреть золотые коронки справа, — то есть, потом, когда мы с вами договоримся, а я думаю, что мы договоримся, тогда и подпишете пару бумаг. А пока нас ждёт плодотворный, я надеюсь, разговор.

— О чём вы? — спросил я. Он вёл себя как-то странно.

— Давайте я, для начала, представлюсь, — он показал мне удостоверение, из которого следовало, что он майор, но не полиции, а известной Федеральной Службы, и зовут его Колесов Михаил Ильич.

— Очень приятно, — спокойно сказал я, — а каким образом моя скромная персона заинтересовала целого майора, да ещё из такого ведомства?

— Я подполковник, удостоверение пока не обменял, но это, впрочем, неважно. Важно другое. Все люди, подобные вам, рано или поздно, попадают ко мне.

— Все псы попадают в рай, — зачем-то процитировал я.

— Вроде того.

— А как же следователь, уголовное дело, обвинение? Или этим теперь вы занимаетесь?

— Думаю, следователя вы более не увидите. Сказать по правде, дело у него разваливается, трупы до сих пор не опознали, температура горения была так высока, что коронки на зубах расплавились, да и кости большей частью превратились в пепел. Кроме того, идентификация машин затруднена, обе числятся в угоне. А свидетели со стороны пострадавших крайне неохотно дают показания, подозреваю, скоро они вообще отсюда уедут, поскольку их внезапно начали вытеснять с ювелирного рынка другие представители семейного бизнеса.

— А зачем вы всё это мне рассказали? — подозрительно спросил я. — Это ведь следовало в секрете держать, вдруг бы я раскололся.

— Затем, — терпеливо объяснил он, — что вербовать людей, отмазывая их от уголовного дела, очень легко, вот только я предпочитаю обходиться без этого. Что-то мне подсказывает, что с вами мы договоримся и так. Куда лучше, если сотрудник работает не за страх, а за совесть.

— Допустим, — не стал я спорить, но испытал облегчение. — Так о чём будет разговор?

— Начну издалека, есть некоторые признаки, по которым мы определяем, что человек — наш клиент. Например, простой обыватель, учитель химии, честный человек, вдруг покупает себе ружьё, хотя и не охотник.

— Мне продавец в магазине сказал, что девять из десяти человек, покупающих ружья, не охотники.

— Разумеется. А потом он начинает куда-то пропадать, хотя работы, предполагающей командировки, у него нет. Внезапно у него появляются деньги, которые он получает, продавая золото. Вот с этого момента в игру вступаем мы. Золото, не просто ювелирка, а слитки, да ещё высокой пробы и со странным клеймом. Самое время взять вас под наблюдение.

— Но, по большому счёту это ни о чём не говорит, — сказал я, отпираться я не собирался, но был интересен ход его мыслей.

— Разумеется, требовался более весомый аргумент. И мы его получили, следователь, в отчаянной попытке хоть что-то на вас повесить, приказал обыскать место, где вас и Бочкина забрала скорая. Это не лишено смысла, вы говорили о перестрелке, ваш друг получил огнестрельное ранение. Можно было найти гильзы, следы пуль, крови. Короче, занятие полезное. Нашли они пистолет, с вашими отпечатками пальцев.

— Статья?

— Для статьи нужна экспертиза, которую провели незамедлительно. Выглядел пистолет странно, поэтому нужно было проверить, действительно ли это боевое оружие.

— Проверили?