Пустынная песня (ЛП)

В вестибюле было полно людей, и я заглядывала за их головы, чтобы что-нибудь разглядеть. Студенты, идущие с завтрака, смешались с теми, кто спускался из башен в аудитории. Со двора спешили последние, чтобы прийти вовремя.

Многие, как и я, ненадолго остановились перед доской с результатами экзаменов и тут, посреди всей это сутолоки, раздался звонкий, возмущенный женский голос, после чего двери восточного зала распахнулись. Теперь я увидела, что это Скара залившись краской, выскочила в вестибюль, а следом за ней Леннокс.

— Тебя направили защищать меня, ты не можешь просто взять и отказаться выполнять приказ. Я все расскажу отцу, — в ярости кричала Скара, в то время как все голоса в вестибюле стихли, и студенты отошли, освобождая место.

— Я и забочусь о твоей защите, — громко сказал Леннокс, и я услышала, что он тоже вне себя от злости.

К его опасному рычанию примешались насмешка и негодование, но в отличие от Скары он не кричал и из-за этого казался скорее опасным, чем смешным.

— Я всегда поблизости, и, если кто-то нападёт на тебя, я его убью, — он воинственно посмотрел на Скару. — Но я не собираюсь… и это я с удовольствием повторю твоему отцу… я не собираюсь таскать твою сумку и не пойду в качестве твоего спутника на бал, — его голос глубокий и твёрдый разносился по всему вестибюлю. — Ты поняла это, Скара Энде? — его взгляд впился в её, и она вздрогнула, как будто он её ударил. — Я воин Чёрной гвардии, я сражаюсь с Морлемами, драконами и другими существами, чтобы защитить мою страну, мой народ и мою семью. Не важно, ценит ли это соответствующим образом мой примус или нет. Ты ведь бегала за Адамом, а теперь, когда он умирает, он тебя больше совсем не интересует. Ты хоть раз навестила его? Или поблагодарила за то, что он защищал твою жизнь и жизнь твоего отца?

Теперь из его глаз сыпались искры, и Скара, казалось, становится всё меньше и тише под его оглушительными словами.

— Нет, ты не поблагодарила, — продолжил Леннокс. — Зато пытаешься заманить к себе одного из его братьев, как липкая и ядовитая ловушка. Я на службе, потому что для меня вопрос чести, служить моему народу. Но ты относишься ко всему этому не серьёзно. Уважение, которое ты ожидаешь от окружающих тебя людей, ты должна сначала заслужить, — его голос стал спокойнее, все смотрели на него. — Итак, Скара Энде, дочь примуса. Я стою и готов ко всему. Если тебе угрожает опасность, я буду защищать твою жизнь, но не смей ещё раз обращаться со мной так, словно я прислуга или третьесортный амурный лакей, — он сплюнул слова к её ногам, и Скара покраснела ещё больше.

Потом Леннокс молча и с суровым взглядом встал возле двери в восточный зал, скрестив на груди руки. Его речь закончилась, и все взгляды теперь обратились к Скаре, которая всё ещё с пылающими щеками стояла в вестибюле и, казалось, лихорадочно размышляет о том, как более-менее достойно выйти из этой ситуации.

— Уходи, — в конце концов сдавленно прошипела она. — Я освобождаю тебя от службы и проинформирую отца о твоём поведении.

Леннокс скованно кивнул, и не тратя больше ни слова на Скару, развернулся на каблуках и твёрдым шагом покинул вестибюль.

Скара величественно повернулась, и как будто ничего важного не случилось, спокойно ушла в сторону лекционных залов, в то время, как Алекса, Эгони и Дорина быстро последовали за ней.

— Это было потрясающе, — восторженно сказала Дульса, когда в вестибюле поднялся гул, и все студенты одновременно двинулись вперёд. — Нужно немедленно рассказать об этом Рамону, — её взгляд стал рассеянным, когда мы шли вдоль коридора.

— Рамон в восторге, — захихикала она. — Он говорит, что Скара уже давно это заслужила. Мне нужно дальше, на теорию воды, до скорого, — Дульса поспешила вдоль коридора, а я зашла в лекционный зал профессора Нёлль.

В последнем ряду я прошла мимо ряда стульев и, в конце концов, села рядом с Лианой, Ширли и Лоренцем, которые уже рьяно обсуждали инцидент в вестибюле.

— Наконец-то, кто-то сказал это достаточно громко, — довольно высказался Лоренц.

— Да, Леннокса можно с этим только поздравить, — захихикала Ширли. — И я обязательно его поздравлю, — добавила она.

Я уже хотела присоединиться к разговору, но в этот момент узнала Нурию, сидящую впереди. Я осторожно постучала ей по плечу. Очевидно, она задумалась и, казалось, совсем меня не заметила. Она удивлённо обернулась, а затем улыбнулась. Несмотря на улыбку, выглядела она не очень. Кожа была бледной, а под глазами появились тёмные круги, которые были похожи на синяки. Она выглядела хрупкой и изящной, только в её глазах сияла неуклонная сила.

— Привет, — прошептала я, потому что профессор Нёлль как раз зашёл в лекционный зал. — Хорошо, что ты вернулась. Как твой сын?

— Совсем плохо, — ответила она и от отчаяния прикусила бледную губу.

Из-за угрызений совести, из-за того, что я сомневалась в ней, у меня перехватило дыхание.