Пустынная песня

— Я отделилась от тела, проникая в царство грёз всё глубже и глубже. Осмелилась окунуться в самые глубины, в самый тёмный уголок, туда, где границы между живыми и мёртвыми размываются. Я искала Эринна или кого-нибудь, кто его знал. Я искала мужчин, чьи истории увековечены на рельефе Тенненбоде, — заикалась бабушка. — Потому что надеялась получить у них ответы.

— И ты их получила, — тихо сказала я.

— Получила, насколько ты знаешь. Эринн хотел кое-что рассказать. Он сразу пришёл, когда я позвала его, а потом выплакал мне всю свою боль, даже тысячелетия не смогли усмирить его гнев. Он совершил подвиги, за которые хотел вечной славы. То, что память о нём, о его битвах и жертвах не удостоилась чести, и о нём забыли уже вскоре после смерти, пробудило в нём бесконечную ярость. Но у него были друзья, которые обязательно хотели оказать ему эту честь. Память о нём, его врагах и товарищах они навсегда запечатлели в рельефе Тенненбоде.

— И что потом? — спросила я.

— Маги в то время очень хорошо владели искусством духовного странствования. Тенненбоде нельзя разрушить, зданию теперь уже больше двух тысяч лет, и даже сегодня тебе не удастся снести хотя бы даже одну башню. Единственный способ что-то изменить, это воздействовать на фасад с помощью магии, но для этого требуется навык, а он есть не у всех. Но изменения тоже держаться не долго. Фасад похож на резину, которая рано или поздно всё время возвращается в свою первоначальную форму.

— Профессор Эспендорм вообще знает, зачем изменяет фасад? — спросила я, удивляясь, как бабушке удалось заинтересовать меня своей историей, к которой я внезапно стала напряжённо прислушиваться.

— Нет, — вздохнула бабушка. — Я почти уверена в том, что она делает это просто потому, что так поступали уже всегда. Она рациональный человек, и подвергает вещи сомнению только в том случае, если есть стопроцентно-подтверждённые доказательства того, что это бессмысленно.

— Да, это верно, — ответила я. — Что ещё рассказал тебе Эринн?

— После того, как он обширно высказался о том, что маги всё-таки нашли способ, как заставить забыть массы, он успокоился. Я уверила его, что узнала о нём и его подвигах, потому что нашла его имя на рельефе. Это его успокоило, и он начал рассказывать о том, какой была жизнь, прежде чем основали Объединённые Магический Союз. Было невероятно то, что я узнала, но всё звучало настолько логично, что должно было быть правдой. В этот момент я была вне себя от счастья. Существовал способ спасти Катерину, я должна была только обеспечить ей доступ к этим знаниям, и тогда никто из палаты сенаторов больше не смог бы причинить ей вреда. Эринн рассказал мне о книге из Мантао. Он на протяжение веков следил, в какие руки попадала эта книга, вплоть до последней королевы.

— Бернадетты фон Некельсхайм, — задумчиво сказала я.

Теперь, после бесконечных исследований, я наизусть знала родословную королевских семей.

— Именно, — ответила бабушка. — Ей нужно было решить, что делать с этими знаниями и она приняла решение не передавать их палате сенаторов, а спрятать в тайнике. Но она никому не рассказала о том, где спрятала книгу из Мантао, поэтому это знание умерло вместе с ней. Ну, пока она конечно не попала в царство мёртвых, где Эринн спросил её о книге. А я, в свою очередь, спросила его.

— Он, наверное, был вне себя от радости, что ты хотела воскресить эти знания, да ещё в борьбе против палаты сенаторов, — сказала я.

— Именно так и было. Мне не пришлось уговаривать его рассказать мне, где я могу найти книгу, — бабушка встала.

— И как ты смогла вернуться? — спросила я.

Бабушка на одно мгновение замерла.

— Это было очень сложно, — наконец нерешительно сказала она.

— Почему?

— Потому что мы были уже не одни, — сказала она. — Я долго разговаривала с Эринном, и это привлекло другие души, у которых тоже было что рассказать. Их становилось всё больше и больше, и они все начали со мной говорить. Затем я увидела твоего дедушку между всеми этими лицами и внезапно…, - она замешкалась и напряжённо уставилась в окно. — Внезапно мне уже больше не хотелось возвращаться. Конечно, я знала, что он там, но я пришла, чтобы спасти Катерину. Но когда мы наконец воссоединились, мысль о том, что я ещё хотела что-то сделать, поблекла. Царство мёртвых было намного ближе, чем царство живых.

— И что случилось потом? — спросила я, затаив дыхание.

— Мы долго обнимались. Он спросил меня, что я здесь делаю, и когда я услышала его голос все чувства вернулись. Я хотела быть мёртвой и никогда не возвращаться, но он снова и снова спрашивал меня, что я здесь делаю, и мне пришлось заставить себя вспомнить, что я пришла ради нашей дочери. Я рассказала ему, что хочу спасти её, поэтому зашла так далеко.

— И что тогда?

— Тогда он сказал, что я должна вернуться и что не могу остаться. Он подождёт меня, и тогда у нас будет вечность, но сейчас ещё слишком рано. Он отослал меня назад, чтобы спасти Катерину.

— И ты ушла? — спросила я.