Пустынная песня

Утро наступило слишком рано. Проведя три недели без Адама, мы интенсивно использовали каждую минуту прошлой ночи. Но известие о том, что адмиралу пришлось прекратить поиск девушек так сильно обеспокоило меня, что я следующим утром после обильного завтрака начала выискивать материл, который мы собрали в прошлом году с Лианой, Лоренцем и Ширли. В то время мы искали магические предметы. Но в этот раз хотели прочитать всё ещё раз в новом свете.

— Это займёт вечность, — мрачно сказал Адам, когда мы провели первую половину дня в моей комнате, читая, листая и сортируя бумаги, а гора материала не особо уменьшилась.

— Тогда нам стоит созвать помощь, — сказала я, перешагивая через стопку бумаги. — Хотя Лиана хотела провести ещё несколько влюблённых дней с Паулем, но она обязательно примет участие, да и Дульса горит желанием помочь.

— Согласен, — вздохнул Адам, и я связалась Лианой.

Вскоре мы сложили весь материал и отнесли его в коммуналку Лианы, где нас уже поджидала не только Лиана, но и Дульса. И с присущей ей основательностью сначала внесла структуру в наш исследовательский материал.

Ближе к вечеру третьего дня мы добыли полный обзор биографии Хеландера Бальтазара.

— Здесь нет ничего странного, — сказала Лиана.

После того, как она узнала, что адмиралу медленно, но верно придётся прекратить поиски потерянных девушек, она с энтузиазмом взялась за работу. Она даже отослала Пауля под предлогом, что нам нужно подготавливать курсовую работу. Теперь с покрасневшими от пыла щеками она сидела под широко распахнутым окном, через которое проникал прохладный воздух и составляя краткий обзор, записывала важные аспекты жизни Бальтазара.

— Ничего необычного. Он учился в местной школе, потом обучался профессии в Теннебоде. У него были друзья, и он никогда не выделялся. Его магический талант, кажется, был не больше, чем у других. Хотя у него и была склонность к пятому элементу, но он не закончил пятый год в Тенненбоде лучше всех, потому что самой лучшей была профессор Эспендорм.

— Интересно, — сказала Дульса. — Но я не особо верю в то, что профессор Эспендорм терпеливо ответит на наши любопытные вопросы, касающиеся Хеландера Бальтазара.

— Правильно, — ответила я. — Я скорее думаю, что о том, чего нельзя найти в открытых для публики документах, нам поможет узнать господин Лилиенштейн. Он учился вместе с моей бабушкой и Алкой Бальтазар. Несомненно, будет интересно узнать, каким человеком была мать Бальтазара, а также, думаю, стоит пролить свет на судьбу его сестры Седони.

— Сейчас нам это не поможет, — сказал Адам. Он сидел за письменным столом Лианы и задумчиво смотрел в окно. — Господин Лилиенштейн всё ещё в дороге, и не отвечает на твои сообщения. И в «Хронике короны» тоже нет ничего нового или интересного.

Я ухмыльнулась.

— Ну, «Хроника короны» в настоящее время занята тем, что документирует и оценивает каждый шаг и звук, которые делает и издаёт маленькая Сесилия и подчеркивает достижение Грегора Кёниг, как нашего героя.

— Что же, — вздохнула Дульса и перешагнула через несколько записей, разложенных на полу. — Если журналисты не буду ничего писать, тогда мы ничего не узнаем о маленьком дракончике. Репортёры буквально осадили драконьи пещеры. Туда можно попасть теперь только с пропуском для прессы, а для обычных посетителей драконьи пещеры полностью закрыли.

— Я знаю, — с сожалением вздохнула я. — Я смогла увидеть маленькую Сесилию всего два раза. Грегор Кёниг даже меня больше не захотел впускать, потому что ему всё это надоело. Он в таком настроении, что вот-вот взорвётся.

— Да, — подтвердила Дульса. — Но кажется скоро всё закончится. Сегодня утром он объявил, что вышвырнет репортёров к началу семестра. Ты что-нибудь нашла? — она посмотрела на Лиану, которая усердно что-то записывала в свой блокнот.

— Итак, должно быть Морлемы находились в Испании, потому что у семьи Бальтазар есть там дом, точно так же, как в Греции, — задумчиво сказала она.

— А что занесло их в Америку, почему они находились возле компании твоих родителей? — спросила я, обращаясь к Адаму.

— Может он наобум наблюдал за всеми королевскими семьями, в надежде, что когда-нибудь они случайно предоставят Морлемам доступ в свои дома. Но на самом деле ему это ничего не даст, потому что, кажется, никто из них не спрятал атрибуты власти в собственном доме.

— Это верно, — сказала Лиана. — Хотя королевское происхождение действительно имеет какую-то связь. В Темаллине была твоя бабушка, а она фон Норденах. В Антарктике, где жила семья Арпади, кажется, он был сам. Оставшиеся королевские семьи живут в Шенефельде, а Шенефельде Морлемы навещали почти постоянно. Линии фон Норденах и фон Некельсхайм заканчиваются на Сельме и ее брате с сестрой, остаются только братья Торрел и семья самого Бальтазара. У семьи Бальзатар есть дома в Испании, Греции и Берлине, где всегда жил Хеландер Бальтазар, когда исполнял обязанности сенатора.

— Кажется, они наблюдали и за домом моих родителей, — сказал Адам. — Это подтверждает твою теорию.

— Кстати, — сказала я. — Тебе удалось поговорить с родителями?