Пустышка. Что Интернет делает с нашими мозгами

Изменения в мозге происходят автоматически, вне нашего сознания, однако это не должно освобождать нас от ответственности за то, какой выбор мы делаем. Одно из наших отличий от животных состоит в том, что мы можем управлять своим вниманием. «Обучение мышлению, по сути, представляет собой обучение механизмам контроля над тем, что и как мы обдумываем, - сказал писатель Дэвид Фостер Уоллес в своём приветственном слове в Кенион-колледже в 2005 году. - Это означает, что мы должны сознательно выбирать, на что стоит обращать внимание, и как найти смысл в происходящем». Если мы откажемся от такого контроля, то нас постоянно будет преследовать тягостное ощущение «того, что мы забываем что-то важное». Уоллес, сам бывший человеком с определёнными умственными проблемами (он повесился через два с половиной года после того, как произнёс эту приветственную речь), очень хорошо представлял себе, как много стоит на кону, когда мы выбираем (или отказываемся выбирать), на чём концентрировать своё внимание. Мы уступаем контроль над вниманием на собственный страх и риск. В пользу этого свидетельствуют все открытия неврологов в области клеточных и молекулярных механизмов работы человеческого мозга.

Возможно, Сократ и ошибался в отношении того, какой эффект произведёт на нас письмо, но он был достаточно мудр для того, чтобы предупредить нас о том, что сокровищница памяти не даётся нам просто так. С появлением

Сети его пророчество об инструменте, «пробуждающем забывчивость» и предоставляющем «рецепт не для памяти, а для напоминания», обретает новую силу. Возможно, это предсказание и преждевременно, но его нельзя назвать совершенно неверным.

Из всех жертв, которые мы приносим, вверяясь Интернету как универсальному средству коммуникации, главной является здоровье наших связей с собственным мозгом. Конечно, справедливо считать, что и Сеть представляет собой переплетение множества связей, однако гиперссылки, связывающие между собой биты онлайновых данных, - это не то же самое, что синапсы в нашем мозге. Ссылки в Интернете - это всего лишь адреса, простые программные теги, при нажатии на которые браузер загружает новую страницу информации. Они не обладают ни органической глубиной, ни чувствительностью синапсов. Связи в мозге, по словам Ари Шульмана, «не просто предоставляют доступ к воспоминаниям; во многом, они являются частью этих воспоминаний». Связи в Сети - это не наши собственные связи. Неважно, сколько времени мы проведём в поиске и блуждании по Сети - они всё равно не станут нашими собственными связями. Отдавая свою память на аутсорсинг машине, мы отдаём ей одну крайне важную часть нашего интеллекта и даже часть собственной личности. Уильям Джеймс в заключительной части своей лекции 1892 года о памяти сказал: «Соединение - это и есть мышление».

Можно лишь добавить: соединение есть сущность сама по себе.

* * *

«Я вижу историю будущего», - писал Уолт Уитмен в начале поэтического сборника «Листья травы». Давно известно, что культура, в которой воспитывается человек, влияет на содержание и тип его памяти. Люди, рождающиеся в обществах, приветствующих индивидуальные достижения (например, в США), склонны хранить в памяти более ранние воспоминания, чем люди, воспитанные в обществах, поддерживающих общественные достижения (например, в Корее). В наши дни физиологи и антропологи находят подтверждение предположению Уитмена - это влияние действительно идёт в обоих направлениях. Личные воспоминания придают форму и позволяют сохраниться «коллективной памяти», лежащей в основе культуры. То, что хранится в памяти отдельного человека, - события, факты, концепции, навыки - это больше, чем просто «представление отличительных черт личности», формирующих её сущность, пишет антрополог Паскаль Бойе. Именно в этом состоит «суть передачи элементов культуры». Каждый из нас несёт в себе и отражает историю будущего. Культура устойчиво закреплена в наших синапсах.

Передача наших воспоминаний во внешние банки данных угрожает не глубине и определённости нашего самовосприятия. Эти действия угрожают глубине и определённости разделяемой нами культуры. В своём недавнем эссе драматург Ричард Форман выразительно описал, что именно стоит на кону. «Я вырос в соответствии с традициями западной культуры, - писал он, - в которой идеалом (моим идеалом) выступала комплексная, плотная и 'огромная как собор" структура, соответствующая высокообразованной и сформировавшейся личности - мужчине или женщине, нёсшим внутри себя персонализированную и уникальную версию всего культурного наследия Запада». «Теперь же, - продолжал он, - я вижу в каждом из нас (и в том числе в себе самом) замену комплексной внутренней целостности новым типом сущности - той, что развивается под давлением информационной перегрузки и "мгновенно доступных" технологий». Форман заключил, что по мере