Пустышка (ЛП)

Две сильные руки толкают меня сзади, выбив телефон из рук и толкая меня вниз головой в шкаф, размером с коробку для обуви. В связи с отсутствием чего либо, кроме одежды и совков, что могло бы смягчить падение, я лечу на деревянный пол, падая на четвереньки и обтеревшись пузом о старое боксерское снаряжение, прежде чем удариться головой о полку.

Не могу сообразить, что, черт возьми, только что произошло, но у меня нет времени для догадок. Единственный свет, проникающий в крошечную комнатку, быстро сужается, и паника, которая не охватывала меня в течение девяти месяцев, начинает бушевать.

— Нет! Пожалуйста, не надо! — кричу, обернувшись и подползая к двери так быстро, как это только возможно. В последнюю минуту я бросаюсь к оставшемуся маленькому лучику света, но ахаю, когда мое тело сталкивается с толстой глыбой дерева.

Отчетливый звук поворота ключа и щелчка замка доносится до моих ушей задолго до того, как руки касаются дверной ручки. Вот почему я уже знаю, что она не повернется, когда я ее дергаю. Тем не менее, где-то между слухом и телом сообщение теряется, и я продолжаю поочередно дергать неподвижную дверную ручку и биться в дверь.

— Выпустите меня! Боже, пожалуйста, выпустите меня! Я не могу здесь находиться. Я не могу. Не могу... — я повторяю последние два слова снова и снова, пока голос не осипает и мои неистовые удары не превращаются в слабые похлопывания. С другой стороны двери раздается телефонный звонок.

У меня нет мыслей, кто это сделал или почему, но на данный момент мне все равно. Потемневший шкаф вращается и я снова возвращаюсь на сиденье своего кошмара, снова мчусь на полной скорости без педали тормоза, и одна искра взрывает бомбу внутри меня.

Среди всего хаоса я скольжу ладонями вниз по длине двери и оседаю на пол. Много времени не ушло, чтобы стены начали смыкаться, сжимая меня неровными краями и разбитым стеклом, а обманчиво сладкий, ароматный запах горящей резины принялся сжигать мои легкие.

И вот так просто, я там. Снова там. История повторяется.

Время незаметно течет. Не знаю, сколько прошло, но песня в моем разуме продолжает играть, и я продолжаю ее петь. Я уже раз тринадцатый исполняю «Toxic» Бритни Спирс, следовательно, торчу здесь около сорока минут, плюс-минус пару ядовитых песен⁵.

Я кашляю, но легкие не прочищаются от дыма, так что сразу перехожу к исполнению номер четырнадцать. Едва допев куплет, слышу шаги и приглушенное бормотание по другую сторону двери.

На втором куплете мой голос надламывается, я снова кашляю и продолжаю петь.

Исполнение четырнадцатое, дубль два.

— Шайло?

Знакомый голос останавливает меня, я прислушиваюсь. Но встретившись с тишиной, вздыхаю и начинаю снова.

Исполнение четырнадцатое, дубль три.

— Шайло? Шайло, ответь мне!

Кэри? Невозможно.

— Снежинка, слишком рано для пряток.

Хорошо, теперь это похоже на Фрэнки.

— Шай, ты здесь? Ответь мне, детка.

Как они оказались внутри машины?

Исполнение четырнадцатое, дубль четыре.

— Шай? — Я подпрыгиваю, когда голос Кэри гремит где-то рядом. Мужчина начинает колотить в дверь и дергать дверную ручку. — Какого черта она заперта? Шайло, открой эту гребаную дверь сию минуту! Я тебя слышу. Я знаю, что ты там!

О галлюцинациях я узнала у одного психиатра из нескончаемого потока терапевтов, по которым меня таскала Бьянка. Это ощущения, связанные с очевидным восприятием чего-то, чего нет. Логические заключения разума, и, если судить логически, Кэри и Фрэнки не могут быть в моем разбитом «Ламборджини». Это было бы сумасшествием.

Что сделало бы меня сумасшедшей.

Исполнение четырнадцатое, дубль пять.

— Шайло! Подожди... ты что, поешь? — Кэри орет со смесью безумства и смущения. — «Toxic»?

— Что, черт возьми, с ней? — Фрэнки такой взволнованный, что я смеюсь и путаю строки в середине припева.

Больше бормотаний. Больше движений.

— Шай, отойди от двери, детка. Мы сейчас.

Я не двигаюсь. Я никогда в жизни не подчинялась приказам. Зачем принимать их от галлюцинаций?

Четыре удара предшествуют расколу дерева, после чего комнату окунает самый уродливый и самый прекрасный флуоресцентный свет, который я когда-либо видела. Стены отступают, всепоглощающая вонь обожженной резины испаряется.

Я моргаю от яркого света, пока фигура, напоминающая ангела, не подходит ко мне. Я бы не узнала ангела, даже если бы он подошел и ударил меня по лицу, но если нужно было бы придумать образец — Кэри Кинкейд соответствовал бы всем требованиям.

Ангел, одетый в черные штаны и серую футболку, смотрит на меня так, будто не знает, зацеловать меня до потери сознания или вразумить.

— Блять, — это единственное, что он говорит, прежде чем наклониться и поднять меня на руки. Моя щека греется о его грудь, успокаивая демонов и заставляя меня чувствовать себя в безопасности. Я могла бы остаться так навсегда.

К сожалению, навсегда длится еще около двух секунд. Он усаживает мою задницу на стол и поворачивает мою лицо себе.