Путь

Вскочив в седло, рыцарь двинулся дальше, на север, краем глаза наблюдая за своим оруженосцем и их нежданным попутчиком. А Ратхар, чуть отстав от Дер Винклена, и поравнявшись с упруго шагавшим Альвеном, вполголоса принялся расспрашивать его.

  - Какими судьбами ты очутился здесь? - склонившись в седле к своему спутнику, произнес юноша. - Мы расстались после переправы через Вельту, и ты, помнится, двинулся на восток, в сторону Олгалорских гор.

  - Это смешно, - и скельд действительно позволил себе улыбнуться, но лишь на мгновение, - но я могу о том же спросить тебя, мой юный друг. Ты спешил в родной поселок, к своим родителям, к любимой, а теперь вдруг стал слугой благородного господина. Весьма странно для крестьянского парня, не так ли? Кажется, нам придется о многом рассказать друг другу, - уже без тени усмешки промолвил Альвен.

Ратхар, вдруг ощутив неловкость оттого, что едет верхом, а его друг, тот, кому юноша обязан жизнью, месит дорожную пыль своими ногами, слез с седла, предложив свою кобылу Альвену.

  - О, не стоит, - помотал головой скельд. - Я, видишь ли, весьма неловкий наездник. Если быть откровенным, верхом мне прежде не доводилось передвигаться, ведь на моем острове самый крупный зверь - коза, а коней там не видели никогда раньше.

Далее они проделали весь путь пешком, и Дер Винклен, заметив это, придержал своего коня, дабы не заставлять своих попутчиков бежать за ним бегом. Рыцарь тоже ценил дружбу.

  - Моей Хельмы больше нет, - вымолвил Ратхар, и голос его не дрогнул. - И поэтому я оставил свой дом, став обычным бродягой. Та, к кому я спешил, лежит в сырой земле, оставшись для меня лишь воспоминанием.

Как ни горько было услышать о смерти любимой, с которой он так жаждал увидеться, ради которой он и вернулся их мира теней, юноша смирился с этой мыслью, загнав свое горе в самые дальние закоулки сердца, и также заставив на время угаснуть жажду мести. Он не отказывался от тех слов, что произнес над могилой любимой, просто свыкся с тем, что исполнить обещание удастся не скоро. Но он точно знал, что возьмет с убийц кровавую виру.

Они шагали в ногу, отстав от восседавшего в седле рыцаря на несколько ярдов. Дорога, ухабистая и пыльная, все так же вилась меж холмов и полей, на которых, точно муравьи, суетились вилланы, движимые мыслью о том, что вот-вот пожалуют сборщики податей здешнего сеньора, и к их появлению нужно продать как можно больше того, что было выращено или сделано за лето, чтобы уплатить все подати.

Порой люди поднимали головы, обеспокоено погладывая на восток, туда, где синева небес сменилась серой пеленой низких облаков. Наверняка к вечеру или в ночи грянет дождь, причем не теплый летний ливень, а самый что ни наесть осенний, затяжной, такой, под стук которого хочется тоскливо выть, будто одинокий волк среди глухого леса.

  - Ее убили, - неторопливо продолжал свой рассказ Ратхар. - Поймали в лесу, натешились вдоволь и прикончили, и никто не смог защитить ее. Я должен был остаться там, чтобы заступиться за Хельму, а вместо этого бился в богом забытом карюю с грязными дикарями, полуживотными, с трудом поднявшимися с четверенек на две ноги, - глухо произнес он.

Повинуясь сиюминутной слабости, Ратхар рассказал нежданно встреченному другу, верному товарищу по давним скитаниям все. Он говорил о том, как ходил в замок своего сеньора, и как его чуть не выпороли плетьми, за то, что посмел отвлечь своими глупыми просьбами благородного господина от важных дел. Рассказал он и про то, как сам, более ни на кого не рассчитывая, не надеясь на чью-либо помощь, кинулся по давнему следу убийц, и как потерял его. И, наконец, поведал своему другу и о том, как встретил дьорвикского рыцаря, которого спас от гибели, от подлого удара в спину.

  - Мой господин желает наняться на службу король Эйтору, а я буду просить нашего государя о помощи, - произнес Ратхар, сверкая глазами. - Ему не может быть безразлично творящееся в этих землях беззаконье. И если наши лорды и владетельные рыцари не в силах защитить своих подданных, то король сумеет сделать это.

  - Прости, друг мой, но, зная, как относятся к простолюдинам даже самые последние слуги ваших господ, я едва ли поверю, что правитель целого королевства прислушается к тебе, - с сомнением покачал головой Альвен. - Ты слишком юн, и еще веришь в какую-то справедливость, а ее и нет вовсе. Вряд ли и этот рыцарь, тот, кого ты называешь сейчас своим господином, лучше прочих.

  - Ты не прав, - горячо возразил юноша. - Бранк Дер Винклен - достойный человек, не чуждый чести! Мы вместе уже много дней, и снова и снова убеждаюсь в его благородстве. Не стоит тебе возводить на него хулу.