Путь

Из-за груды обломков на другой стороне улицы выезжает группа из трёх массивных механизмов. Больше всего они напоминают танки, только, почему-то, на колёсах, сверху видны небольшие башенки с торчащими из них длинными толстыми стволами орудий. Башенки навели орудия на жнеца, и воздух заполнил истошный рёв. От орудий потянулись сплошные трассы из разорванного и перекрученного воздуха, они упирались в середину чёрного корпуса твари. Жнец покачнулся, от него полетели обломки и куски брони, он заворочался, зарычал, поворачиваясь в сторону танков. Удачным выстрелом от жнеца откололи здоровенный пласт брони, и она с грохотом, перекрывающим вой пушек, обрушилась на руины, доламывая их. По улице поплыли клубы пыли. Но жнец не сдавался, из его нижней части вырвался ослепительный рубиновый луч и упёрся в крайний слева танк. Тот некоторое время стоял окружённый искрящейся пленкой силового щита, мгновение — щит лопнул, и луч коснулся брони, раздалось громкое шипение, полетели искры, и танк исчез в ослепительной вспышке. Нас накрыло ударной волной, ворохом мусора и мелких камушков. Остальные два танка огонь не прекратили, вот трассы сошлись на одном месте уже повреждённой брони жнеца, проломили её, и снаряды стали скрываться внутри. Внезапно жнец выпрямился, навалился на стоящее сзади полуразрушенное здание, казалось, весь засветился изнутри белым светом, и задняя часть с грохотом взорвалась, обрушивая здание до конца. Жнец, отброшенный взрывом, полыхая багровым огнём из стыков брони, рухнул вдоль улицы, подняв целую тучу пыли.

Я присела на корточки, и моя рука коснулась чего-то мягкого… Опускаю глаза и вижу совсем молоденькую девушку, почти девочку, азари — ей, наверное, нет ещё и тридцати, тело наполовину засыпано мусором и обломками. На ней некогда белый, а сейчас багрово-бурый уник, из груди торчит прут арматуры, и вокруг тела чёрно-коричневая лужа застывшей крови. В распахнутых сиреневых глазах застыли боль и удивление, левая рука оторвана, а в правой — намертво сжата рукоять «Апостола». Сам дробовик смят и искорёжен. Протягиваю руку и закрываю ей глаза. Внутри — холодный тяжёлый ком из ненависти и боли. Чья-то рука касается моего плеча, я вздрагиваю и просыпаюсь.

Вечером того же дня

Хэймон Танир

Сегодня мы, всем скопом, сидим у Шепардов. Младшие, с писком и смехом, играют в монополию, верховодит там Ден, попутно работая банкиром. Всё это сопровождается взрывами смеха и дружескими подначками. Особенно остры они у Женьки! Вот ведь мелкая человечка — рыжая, как огонь, и с таким же взрывным характером.

Как странно, но я люблю её больше, чем всех остальных, почему так — сам не могу ответить. Кто бы сказал мне года три назад, что я назову людей своими братьями, сестрой и родителями? Поразительно, как легко они приняли нас. И ведь ни один из них не откажется от родства… я откуда-то это просто знаю.

Под боком, прижавшись, сидит Нова, что-то читает с датапада — наверное, очередную людскую фентезюшку про драконов, рыцарей и прочих всяких магов. «Эльфятину», как говорит Женька. Вот ведь, как скажет, «не в бровь, а в глаз», как говорит Лёшка! В головизоре говорящие головы рассказывают об очередных успехах на каких-то переговорах, всё это перемежается тупыми рекламными роликами — убожество! Но, как иногда говорит Женька, сойдёт для фона.

Сам я пытаюсь читать учебник по истории. Математику и физику закладывают через мнемограф, а историю учим так, по старинке — тоска! Вот скажите на милость — зачем мне, турианцу, знать, когда там образовался терранский Альянс Систем, и кто стоял у его истоков? Какое государство выступило инициатором создания? И ведь заставляют учить, как и историю Республики, Иерархии и Саларианского Союза. Хорошо хоть, у людей она не особо длинная…

Матери и бабушка, вместе с Рэй, заняли кресла и увлечённо плетут «макраме» — это такое человеческое рукоделие. Накупили верёвок, всех типов и толщины, и плетут из них всякие поделки. Потом этими поделками завешивают дом, цветы в горшках и прочее разное, Наинэ и Джина им помогают. А Женька к этому равнодушна — ей больше нравится карабин чистить или с техникой возиться. Нестандартная деваха. Отцы и дед, в компании Таэля, играют в преферанс на кухне, там же сидят Сэй и Иван. Мелкая просто запала на деда, да и он к ней весьма неравнодушен — при любой возможности забирает её к себе, а она и рада-радёшенька на ручках посидеть. Вообще, старый адмирал к женской части внуков относится не в пример мягче, чем к мужской. Хотя Женька говорит, что любит одинаково, только к парням строже и всё. Ей можно верить, она это чувствует!

С ковра донеслось голосом Дениски: — Иду путём криминала! — и, через некоторое время. — «Вы попались на контрабанде, и вас посадили в тюрьму, пропуск трёх ходов!». Ну-у бли-ин!

— Ха-ха-ха, попался, сиди теперь! — смеётся Лёшка.