Путь

— Ты гэта у сына спытай, хай ён сам скажет. А мене, павтаряу, у маим кампусе допыты не ладзь* (допросы не устраивай). Не трэба ладить войну на свадзбе, дрэнная прымета. И ышчо. Ты ведаешь, што у твояго сына новое погоняло?

— Какое ещё погоняло?

— Никола Голый!

Орлан остолбенел, не зная, что ответить. Видя это, хитрый Гилли покашлял в кулак и пошёл в наступление.

— Послухай, Слава, поясни мне, а што вы лезетце да нас без попыту?* (что вы лезете к нам без спроса?). Без паваги* (Без уважения). А гэта ж мы з дядьком Мицяя Котлина ставарили полис, а не гэти ваши браты Вуйчики. Што Симон с Каспером на всё гатовае прысели, што вы з Атталом хаспада нарысовались, хер сотрёшь. Ихали бы вы лепше до дому и свого Кашчэя забирали з собой. Як гэтат Никола Голый зараз будзе полисом править?* (Как он теперь будет управлять полисом?). Не можно ж фуфелу ходзяином быть, не можно. Люди не зразумеют, Славошка.

С такими словами старый развернулся и вышел из ресторана. А Орлана охватила такая злоба, что он, дождавшись, когда старик закроет дверь, устремился к камину, сдёрнул и согнул одну кочергу, отбросил, сцапал вторую, скрутил её в петлю, затем схватил блестящую витую шуровку, напрягся, натужился, поднатужился ещё… и сдался, поникнув плечами.

*

Хоть Кащей собирался всё время находиться рядом с отцом и папой — Орланом и Атталом, но сначала потерял из виду первого, а потом и второго. Толпа завертелась в вихре первого вальса; загудели клаксонами мобили, захлопали пробками бутылки шампанского, захохотали девчонки, зазвенело стекло бокалов. Сразу навалились гости, тосты и поздравления, мешая думать и соображать. Коляна несло, Алису тоже. Она просто очумела от такого количества знакомых, малознакомых и совершенно незнакомых лиц, которые что-то говорили, трепали по щеке, лезли целоваться в губы, плакали, желали, пели и плясали, и крылья эту свадьбу в даль несли — как они орали в микрофон, выступая перед молодожёнами.

Но ещё больше она одуревала от того, что началась свадьба, народу полно: мужчин, женщин, кобылок каких-то незнакомых, пацанов — бригадные тут, полисные, ахейские, аквилейсике, аетинские, ганзейские, всякие, но нет ни одного её друга и ни единой подружки. От ощущения крайнего одиночества среди толпы становилось так горько на душе, что ей хотелось рыдать — не плакать, вытирая украдкой слёзы, а рыдать, горько, тяжко, в голос. Потому что без друзей, как без части себя, что они с собою уносят. Но она не рыдала, конечно, она улыбалась, поскольку была невестой и, как подобало, светилась счастьем, которое омрачал лишь жених.

Этот сукин сын сегодня, по-видимому, не только оделся в пижонский костюмчик и потерял кольца, так ещё нажрался какой-то наркоты и теперь не унимался ни на секунду: у него ходила челюсть, которую он безуспешно пытался остановить, пальцы играли на невидимом пианино, бесконечно шевелясь, иногда прерываясь на монотонное щёлканье средним и большим, ещё и ногой в такт притопывал, даже под поздравления ритм выбивал. Единственное, что его выручало, так это уверенность и словосочетание: «я на эмоциях сегодня, ребзя, просто я на эмоциях», и все радовались и обнимались с Кащеем.

Время проносилось мимо со страшной скоростью. Вот все зашли с улицы во внутреннее подворье, расселись за столы, рядом с Коликом плюхнулся хорошо поддатый Тяпа, как свидетель, а стул подле Алисы всё пустовал, ибо Маргушка так и не явилась, несмотря на обещания, да и Ритка с Сэмом тоже. «Где подружки-то твои?», — уже сто раз спросил разгорячённый алкоголем Тяпа, вызывая у невесты желание дать этому сычу в морду. Но ей приходилось растягивать улыбку и отшучиваться. И всё же факт оставался фактом — никто из близких друзей не приехал и, по всей видимости, уже не приедет. И это не какой-то дурацкий розыгрыш, а беспощадная реальность, с которой приходилось мириться. Алиса уставилась перед собой пустым взглядом, с натянутой искусственной улыбкой. Время неторопливо бежало, оставалось только терпеть.

Вдруг Алиса прищурилась, заметив, как в фойе мелькнули и скрылись в гардеробе три новые фигуры. А через минуту троица показалась за столиками гостей. Невеста радостно вскрикнула, разглядев сначала здоровяка Сэма, а за ним и остальных: Марго с Ритой. Она радостно вскочила из-за стола и бросилась к ним, порывисто обхватив сразу обеих за шеи. Девчонки засмеялись, а Сэм своей широкой лапой хотел было разворошить ей волосы, как он это делал всегда, но, увидев специально собранную причёску, лишь слегка коснулся их сверху.

Обрадованная Алиса, наобнимавшись, потащила было их усаживать за столики, как вдруг обратила внимание на наряд Марго, скинувшей тонкую накидку. На той вызывающе вздымалось полукружьями обтягивающее красное платье в пол с невероятно широким декольте, что, с учётом особенностей её бюста, смотрелось, прямо скажем, грандиозно. Натянутая, как нервы невесты, узенькая тесёмочка, соединяющая две половинки ткани, прикрывающей грудь, держалась из последних сил, будто готовая лопнуть в любой момент.