Опасности и неудачи этого упражнения совпадали чаще всего с предупреждениями К. С. Станиславского. Были студенты, на которых костюм не оказал никакого влияния: они остались такими же, какими были в жизни, в надетых на них иных костюмах. Одна студентка "в длинном платье ходила так же, как в коротком: шаги ее были широкими, длинная юбка ей только мешала. Костюм военного (не современный) тоже не оказал на одного из студентов никакого воздействия: не было ни подтянутости, ни строгости в движениях. Некоторые девушки, надев на себя красивые бальные платья, увлеклись «жизненным» гримом, подводили глаза и делали модную прическу, но все-таки остались вполне «самими собой». Студент П., надев фрак, стал кривляться, изображая «светского» человека...
Но было несколько случаев просто- поразительных. Студентка Таня М. надела простенькое платье, какое обычно носили героини Островского; оно было синевато-серого цвета, длинное, без всяких украшений. Она долго стояла молча у окна, опустив руки и о чем-то думая. Но вот она двинулась, и мы увидели бледное лицо. Она вынула из рукава носовой платок и все так же задумчиво прижала его ко рту. Все в ней было органично и слитно: плавные и мягкие движения, платье, сидевшее необыкновенно складно, бесхитростная прическа — коса вокруг головы. Кто-то ее окликнул. Она, не выбиваясь из предполагаемых обстоятельств, остановилась, медленно повернула голову и посмотрела на спрашивающего. Постояла, глядя, казалось, сквозь него, и медленно пошла дальше,
Стр. 62
не проронив слова. Педагог ее о чем-то хотел спросить, но его удержало замкнутое, сосредоточенное выражение ее лица: такое лицо бывает у людей, которые совсем недавно пережили большое горе... Таня подошла к стулу, села, поправив платье чуть заметным движением, охватила голову руками и опять погрузилась в свои мысли... Обычно, даже в минуты каких-то неприятностей, эта студентка, вела себя совсем иначе. Перед нами был другой человек, с другой психологией. Эта девочка приблизилась к перевоплощению, и толчком оказался надетый ею костюм.
Педагог попросил студенток сесть напротив в один ряд. Крайней .слева оказалась Надя М. Ей предложили, не торопясь, рассматривая пилотку, нафантазировать себе какой-нибудь эпизод, случай, где присутствовала бы пилотка. Студентки родились после войны, поэтому в жизни они вряд ли попадали в такие ситуации. По они много слышали о войне, видели фильмы о том времени, им многое рассказывали родители. Поэтому представление о войне у них было.
Тем не менее у студентки ничего не получилось. Она вертела пилотку, надевала ее на голову, но на ум ей ничего не шло. Мы попросили передать пилотку соседке. Ею оказалась Наташа В. Она сразу стала тщательно примерять пилотку, глядя в окно, как в черкало (урок проходил вечером). Надевала она пилотку франтовато, чуть набок. Чувствовалось, что она ощупью идет к какой-то цели. Надев пилотку, Наташа обратила внимание на свои сапоги. Нынешняя мода помогла ей: сапоги напоминали фронтовые. Потом Наташа, повернувшись к нам, с не свойственной ей грубоватостью, попросила разрешить надеть брюки, которые она принесла для занятий по движению. Ей разрешили. Через минуту она вошла I) комнату в брюках и с поясом (где-то по дороге достала у ребят). Фантазия ее работала напряженно. Не выходя из игры, она бросила: «Я — сын полка. Полка разведчиков. Сейчас придет мой
Стр. 63
командир, а наша землянка не прибрана». И она стала убирать «землянку». Оттолкнувшись фантазией от пилотки, она стала действовать. Движения ее были суховато-резкими, мальчишескими. Взгляд изменился: из-под пилотки смотрели смелые, дерзкие мальчишечьи глаза. Она, конечно, не создала еще образа, но толчок к перевоплощению был дан.