Путь. Автобиография западного йога

«Преданность — это первый закон Бога», — часто говорил Йогананда. Он имел в виду не показную сектантскую преданность тех, кто чувствовал необходимость доказывать ее и поносить любого, чьи взгляды отличаются от их собственных. (Такое размахивание флагами обычно используется для того, чтобы скрыть подсознательные сомнения.) Мастер имел в виду ту спокойную приверженность избранному пути, которая несовместима с изменой убеждениям и которую не могут поколебать никакие препятствия, встречающиеся на пути. Увы, это качество не часто сегодня встречается в Америке, за исключением, возможно, преданности честолюбию. Нам принадлежит традиция пионеров — мужчин и женщин, которые не раз утверждали свою свободу, «выдергивая корни» и поселяясь на новой территории. Даже сегодня, когда на континенте не осталось для завоевания новых земель, наши юноши, стремясь к новизне, тянутся к блуждающему огоньку «успеха», куда бы он их ни звал, почти не считаясь с такими неудобными понятиями, как обязательство и долг.

— Они меняют работу, жен и гуру почти без предупреждения, — сожалел Мастер. — Как они могут добиться чего-либо, если привыкли так капризно менять направление?

«Падет несколько голов», — сказал он мне, говоря о периоде, который начался за несколько месяцев до моего испытания в Твенти-Найн-Палмз. Я сильно переживал, когда ашрам покинули некоторые из тех, кого я особенно любил. Я уже знал, что собирался уходить Бун, но когда ушел Норманн, а потом Жан, я был сильно потрясен.

Бедный Норманн! Он глубоко любил Бога, но пришло уныние, которое заставило его нарушить установившийся режим медитации до такой степени, что ее не хватало для того, чтобы охранить его от мирских заблуждений. Но я знал, что он будет всегда любить Бога и стремиться к Нему.

— Впервые за много жизней Норманн поддался заблуждению, — печально заметил Мастер. Потом он добавил: — Божественная Мать хочет, чтобы он научился отвечать за свои поступки. Но где бы он ни был, он со мной.

Спустя несколько месяцев Норманн посетил Маунт-Вашингтон.

— Помнишь, как трудно мне было ладить с Джерри? — спросил он меня. — Это было одной из основных причин, побудивших меня уйти отсюда. А теперь там, где я сейчас работаю, таких, как он, — шестеро.

Спустя годы я обратил внимание на то, что, когда верующие пытаются избежать кармических испытаний, они вновь испытывают их — в иной форме — и в большем объеме!

Жан был наделен большой силой воли, но не прилагал достаточно усилий для совершенствования своей преданности. Мастер всегда указывал, что для медитации не должно быть иных побуждений, кроме любви к Богу и стремления угодить Ему. Медитацию для личной духовной выгоды он называл «корыстной преданностью»: «Господь, я отдал Тебе столько-то крий. Теперь Ты должен выполнить Твою часть соглашения и дать мне столько-то осознания» — Бог никогда не отвечает на такую преданность! Он не примет от нас ничего меньшего, чем безусловная любовь». Когда по прошествии двух-трех лет целеустремленной медитации Жан так и не обрел высоких духовных переживаний, его воодушевление стало ослабевать. Покидая нас, он сказал: «Я пришел сюда не для того, чтобы сгребать листья!» Увы, дорогой друг, как же ты забыл наставление Бхагавад-гиты о том, что верующий, который с искренней любовью дарит Богу хотя бы лепесток цветка, получает личный отклик Самого Господа?

Об одной из учениц, которая в этот период серьезных испытаний ушла, чтобы выйти замуж, Мастер сказал печально: «Стремление к человеческой любви отвлекло ее на годы». Она жила с ним продолжительное время. Видимо, незадолго до ухода ее кармическое испытание достигло апогея, потому что он добавил: «Если бы она задержалась у нас еще на двадцать четыре часа, она навсегда покончила бы с этой кармой!»

Особенный благоговейный трепет вызвало его предостережение ученику, который покинул ашрам позднее: «Твоя карма очень сложна. Если ты уйдешь сейчас, то может миновать двести воплощений, прежде чем ты сможешь вернуться на тот уровень, которого уже достиг на этом пути».

И хотя Мастер говорил, что падший приверженец духовного пути нередко мечется в заблуждениях на протяжении одного или более воплощений, он говорил также, что хорошая карма, приобретенная в процессе занятий йогой, в конечном счете возвратит его назад. Он никогда не воспринимал жизнь в терминах ада — рая ортодоксальных догматиков.

— Сэр, — спросил его однажды Бун, — сойду ли я когда-нибудь с духовного пути?

— Как же ты сможешь это сделать? — ответил учитель. — Все люди в мире идут по этой стезе.

— Мастер, — спросил я его однажды, — может ли душа умереть навсегда?

— Никогда! — ответил он твердо. — Душа — это часть Бога. Как можно разрушить часть Бога?