Путь человека в Божественной Вселенной

Православие положило в основу человеческого существа жизнь сердца (чувства, любви) и исходящего из сердца созерцания (видения, воображения). В этом его глубочайшее отличие от католицизма, ведущего веру от воли к рассудку; от протестантизма, ведущего веру от разума к воле. Это отличие, тысячу лет определявшее русскую душу, остается навеки; никакая «уния», никакое «католичество восточного обряда», никакое протестантское миссионерство — не переделает православную душу.

Ильин И. А.

* * *

Можно поставить вопрос иначе: православие ли сделало человека открытым или открытость явилась основой для прорастания православия на славянской ниве. Как, в самом деле, вернее сказать: Веды сделали народ Индии хранителем Божественной Мудрости или народ Индии оказался способным воспринимать Божественную Мудрость самым непосредственным образом, то есть Господом был предназначен для этой миссии? Не пролился ли хранимый святыми Фаворский Свет свободно в распахнутую славянскую душу? И не тождественны ли Фаворский и Супраментальный Свет? Не сходно ли крещение, действенное лишь живыми вибрациями Фаворского Света, с Солнечным Путём Шри Ауробиндо? В конце концов, не самое ли важное, каким способом человек осуществляет контакт с Божественным миром, насколько человек открыт?

Есть ли внутри души прорицание, которое делает ее более надежным гидом, чем желание или рассудок, и через видимые ошибки и спотыкания ее голос может вести все же лучше, чем щепетильный интеллект или обдумывающие умственное суждение. Это не то, что мы называем интуицией, ибо она, хотя и не принадлежит уму, но всегда спускается через ум. Этот голос души не то, что мы называем совесть, ибо последняя есть только умственный и часто обусловленный традицией, ошибающийся заменитель. Это есть более глубокий и более редкий сердечный призыв, однако следовать ему наиболее мудро: даже лучше блуждать, следуя за зовом своей души, чем идти очевидно прямо с рассудком и внешним моральным наставником.

Шри Ауробиндо

Неподалёку от бора, куда я хожу вдоль реки по сугробам, живёт одна лошадь. Хозяин привязывает её к окружающей усадьбу ограде, и она ходит полукругами, добывая из-под снега мёрзлую траву. Я разговариваю с ней, угощаю галетами, и если удаётся, глажу по загривку.

Ещё издалека, метров за триста-четыреста, я вижу, как она неподвижно стоит, глядя в мою сторону. И знаю: если прогулка моя по каким-либо причинам срывается, она так же в определённое время напряжённо замирает в ожидании общения и галет. Если рассматривать это как символ, можно сказать, что все мы похожи на мою лошадь. Все мы привязаны к определённому месту, определённым обстоятельствам, с великим трудом добываем хлеб насущный и живём в ожидании, когда же, наконец, откуда-нибудь — с Запада, Востока, Севера или Юга, из какой-нибудь Дали или из какой-нибудь Глубины пробьётся сияющий луч Света, Тепла и Надежды.

Вера Синельникова

* * *