Путь через равнину

— Мне нужно измерить эти палочки, а затем ты, Доландо, сделаешь их гладкими, чтобы не было никаких заноз. — Она показала шероховатый камень. — Обточи их песчаником. У тебя есть мягкая кожа, чтобы я могла ее разрезать?

Доландо улыбнулся, отвлекаясь от невеселых мыслей.

— Этим мы и славимся, Эйла. Из шкуры серны мы выделываем самую мягкую кожу.

Джондалар удивился тому, что они говорят между собой, абсолютно не нуждаясь в переводе. Эйле было известно, что Доландо знаком с языком Мамутои, и сама уже использовала слова здешнего языка — «палочка» и «песчаник».

Они объяснили больной женщине, что у Эйлы есть друг, волк, и что она хочет, чтобы тот был в доме.

— Он полностью подчиняется Эйле, — сказал Доландо. — Он никому не причинит вреда.

Джондалар вновь подивился взаимопониманию между Доландо и Эйлой.

Рошарио сразу же согласилась. Не было ничего удивительного в том, что эта незнакомка могла управлять и волком. Это лишь уменьшило ее страх. Очевидно, что Джондалар привел с собой могущественного Шамуда, который знает, как ей нужна помощь. Она не понимала, откуда Те, Кто Служит Великой Матери, знают, что делать, но она доверяла им.

Эйла впустила Волка в дом и представила Рошарио:

— Его зовут Волк.

Больная увидела в глазах дикого животного сочувствие к ее страданиям и беспомощности. Волк, положив лапу на кровать, дотянулся до ее лица и лизнул его. Эйла вдруг вспомнила о Ридаге, об отношениях между больным ребенком и волчонком. Неужели тот случай научил его понимать человеческую боль?

Все были удивлены нежным поведением волка, а Рошарио была просто ошеломлена. Она думала, что совершилось чудо. Протянув руку, она дотронулась до зверя и произнесла:

— Спасибо тебе, Волк!

Эйла приложила палочки к руке Рошарио и сказала Доландо, какого размера они должны быть. Когда тот ушел, она проверила камни в костре и решила, что они достаточно раскалены.

Она начала вытаскивать камни из костра двумя палками, но подошедший Джондалар принес специальное приспособление и показал, как им пользоваться. Эйла бросила камни в деревянный сосуд, чтобы заварить дурман, — взгляд ее упал на стоявший рядом сосуд.

Она никогда не видела ничего похожего: квадратная чаша, вырезанная из куска дерева, с искусно обработанным верхом и специальной ручкой.

Да, надо же, сколько у этого народа необыкновенных вещей, сделанных из дерева. Эйле стало интересно, как же они делаются. Но в это время вошел Доландо со свернутой желтоватой кожей и спросил у Эйлы:

— Этого хватит?

— Да, но она слишком хорошая. Мне нужна мягкая обработанная кожа, но не обязательно самая лучшая…

Джондалар и Доландо улыбнулись.

— Это не самая лучшая. Такую кожу мы никогда не выставили бы на продажу. Есть много видов кожи. Эту мы используем в быту.

Эйла кое-что понимала в обработке кожи, но эта была необычайно нежной. Надо будет расспросить об этом позже, подумала она, острым каменным ножом, который сделал для нее Джондалар, разрезая кусок кожи на полосы.

Затем она развязала один из мешочков и насыпала в чашку измельченный корень растения, чьи листья были похожи на листья наперстянки. Добавила туда горячей воды и немного настоя дурмана и тысячелистника.

Решив, что смесь получилась достаточно крепкой, она охладила ее и поднесла Рошарио, попросив Джондалара перевести слово в слово то, что она скажет, чтобы не было и тени недопонимания.

— Это снадобье обезболивает и дает сон. Но оно очень сильное и даже опасное. Некоторые не переносят такую дозу. Оно расслабит тебя, и я смогу прощупать твои кости, но в это время ты можешь обмочиться, поскольку твои мышцы будут расслаблены. У некоторых даже останавливается дыхание. Если это случится с тобой, Рошарио, ты умрешь.

Эйла слушала перевод Джондалара, внимательно присматриваясь к больной, чтобы убедиться, что та все поняла. Доландо был в растерянности.

— Это обязательно применять? Разве ты не можешь сломать руку без снадобья?

— Нет. Это очень больно, и к тому же ее мышцы сильно напряжены. Будет трудно сломать руку в нужном месте. Без снадобья я не могу. Ты должен знать, что это рискованно, Доландо. Я могу не делать ничего, и она будет жить.

— Но я буду беспомощной и все время буду испытывать боль, — сказала Рошарио. — Это не жизнь.

— Да, боль неизбежна, но ее можно смягчить. Есть средства против боли, но они иногда действуют на память.

— Итак, я буду беспомощной и беспамятной. А если мне суждено умереть, это произойдет без боли?

— Ты просто уснешь и не проснешься, но кто знает, что будет во сне. Ты можешь ощутить страх, или боль, или… Боль может последовать за тобой в другой мир.

— Ты веришь, что такое бывает? — спросила Рошарио. Эйла покачала головой:

— Нет, не верю, но и не знаю наверное.

— Ты думаешь, я умру, если выпью это?

— Я не стала бы предлагать это средство, если бы считала, что смерть неизбежна. Но у тебя будут необыкновенные сновидения. Если приготовить настой чуть по-другому, можно совершить путешествие в другой мир, в мир духов.

Хотя Джондалар и переводил, но женщины понимали друг друга и так, и потому перевод лишь подчеркивал значение того или иного слова.