Путь через равнину

— Пока ты держишь свое изображение при себе, как может быть это опасным? Это позволит тебе стать ближе к Великой Матери, даст тебе более глубокое понимание, — сказала Эйла.

Они обнялись. Затем Ш'Армуна крепко обняла Джондалара. Она отступила назад, когда они позвали лошадей, но тут же подошла и дотронулась до его руки.

— Джондалар, когда увидишь Мартону, скажи ей, что Ш'Арму… скажи ей, что Бодоа с любовью вспоминает о ней.

— Я скажу. Это обрадует ее, — сказал он, влезая на лошадь.

Обернувшись, они помахали всем, но Джондалар вздохнул с облегчением, когда селение осталось позади. Он никогда не будет вспоминать об этом стойбище без смешанных чувств.

Снова пошел снег. Люди стойбища махали им вслед и желали доброго пути.

— Счастливого пути, З'Еландон! Счастливого пути, Ш'Эйла!

Они исчезли в белых хлопьях, и не было ни одного человека, который бы не верил, что Эйла и Джондалар прибыли сюда избавить их от Аттароа и освободить мужчин. Как только эти двое совсем скрылись из виду, люди подумали, что они опять превратились в Великую Земную Мать и Ее Прекрасного Небесного Друга, и вот уже они скачут в небесах, сопровождаемые верным защитником — Звездой Волка.

Глава 34

Эйла вела их назад к реке Великой Матери по следу, по которому шла в поисках стойбища племени Шармунаи, но когда они добрались до переправы, то решили вначале перейти вброд небольшой приток, а затем основное русло и двигаться на юго-запад.

Преобладал слабый снег, но иногда налетала вьюга. Вместе с сухим снегом ветер приносил скальную пыль. Когда ветер дул особенно сильно, то частицы песка и снега рассекали кожу до крови. Увядшие полегшие травы были достаточно заметны, а поскольку ветер сдувал снег, то лошадям было где пастись.

Для Эйлы путь назад показался короче и быстрее, но Джондалар удивился расстоянию, которое им пришлось преодолеть, прежде чем они достигли реки. До этого он не понимал, как далеко они отклонились на север, а сейчас догадался, что стойбище Шармунаи было совсем рядом с Великим Льдом.

Его догадка была правильной. Если бы они пошли на север, они достигли бы фронтальной стены континентального льда через день или два. В начале весны, прежде чем выйти в путь, они охотились на мамонтов в ледяной пустыне, но только далеко на востоке.

Оставив позади последние отроги гор, они повернули на запад и, выйдя к реке Великой Матери, двинулись на север. Они искали свои собственные следы, чтобы добраться до места, где оставили всю свою поклажу.

— Местность кажется знакомой. Это должно быть где-то здесь, — сказал он.

— Я думаю, ты прав. Я помню этот отвесный берег, но все остальное выглядит по-другому.

Окрестности замело снегом. Берега реки покрылись льдом, везде высились сугробы, и трудно было понять, где кончается берег и начинается река. У некоторых деревьев обледенели ветви, и они повалились. Заметенные снегом заледеневшие кусты напоминали огромные валуны и пригорки.

Мужчина и женщина остановились возле небольшой рощи и внимательно осмотрелись вокруг, чтобы отыскать какие-то приметы того места, где они оставили свой шатер и запасы пищи.

— Мы должны быть где-то близко. Это точно то место, но все выглядит иначе, — сказала Эйла после некоторого раздумья. — Многое является не тем, чем кажется.

Он озадаченно посмотрел на нее:

— Зимой все выглядит иначе, чем летом.

— Я имею в виду не только землю. Трудно объяснить. Помнишь, Ш'Армуна просила передать твоей матери, что она с любовью вспоминает о ней, но она сказала, что это просит передать Бодоа. Этим именем ее называла твоя мать, не так ли?

— Да, именно это она и хотела сказать. Когда она была молодой, она, возможно, звалась Бодоа.

— Но она должна была отказаться от своего имени, когда стала Ш'Армуной. Это похоже на случай с Зеландонии, о которой ты говорил, ты называл ее Золеной.

— Имя меняется добровольно. Это лишь часть ритуала посвящения.

— Я понимаю. То же самое было, когда Креб становился Мог-уром. Ему не нужно было отказываться от своего имени, но когда он проводил ритуалы как Мог-ур, он был другим человеком. Будучи Кребом, он походил на свой тотем Косули, такой же тихий и стыдливый, молчаливый. Он был похож на косулю, только что выскочившую из потайного места. Но в качестве Мог-ура он был властным и сильным, как его тотем Пещерный Медведь. Он был не тем, кем казался.

— Это чем-то напоминает тебя, Эйла. Ты в основном слушаешь, но когда кто-то в беде, ты становишься другим человеком. Ты берешь все в свои руки. Ты велишь людям, что делать, и они выполняют.

Эйла нахмурилась:

— Я никогда не задумывалась над этим. Я просто хочу помочь.

— Я знаю. Но это больше чем желание помочь. Обычно ты знаешь, что делать, и многие признают твое право решать. Вот почему они делают то, что ты говоришь. Ты могла быть Той, Кто Служит Матери.

Эйла еще больше нахмурилась:

— Не думаю, чтобы мне хотелось этого. Не хочу отказываться от своего имени. Это единственное, что осталось от моей матери, от того времени, когда я еще не жила в Клане. — Она вдруг указала на покрытый снегом пригорок необычно правильной формы. — Джондалар! Посмотри!