Путь Черной молнии 2

С авторитетными осужденными и мужиками Александр всегда вел себя по-компанейски, мог поддержать любой разговор и даже повести беседу в нужном для себя направлении. Зная его по рассказам о бунте и отношении к лагерной администрации, он снискал себе уважение у заключенных. К нему стали прислушиваться и даже обращаться за помощью. И тому был пример: однажды к Воробьеву обратился пожилой мужчина-заключенный и пожаловался на молодого парня, оскорбившего его. Александр, недолго думая, свел их для разбирательства и улаживания конфликта. В ходе разборки, оказалось, что молодой парень иногда подтрунивал над пожилым человеком за его угрюмость. Поддразнивая его разными словечками, не замечал, что тот обижается. Накануне произошла ссора, чуть не закончившаяся дракой. Пожилой зэк, не выдержав язвительности молодого парня, сорвался и грубо ответил: «Волк поганый, совсем оборзел!». Парень, оскорбившись, взял пожилого за грудки и, придавив к стене, оцарапал ему кожу на щеке о штукатурку.

Выслушав обоих, Воробьев высказал свое мнение:

– Оба вы в какой-то мере неправы. Ты не обижайся на меня, – Александр обратился к пожилому зэку, – но у тебя нет чувства юмора. Ты ведешься на разные шутки, воспринимая их, как подковырки. И еще, хоть ты старше его, но это не дает тебе право оскорблять человека. Как ты считаешь, почему он тебя за грудки схватил?

– Ему не понравилось, как я его волком поганым назвал.

– Но, ты, же знаешь, нужно следить за языком, а особенно в зоне. Он считает себя уважаемым арестантом, потому и ответил так резко. Да, он моложе тебя…

– В том то и дело! – перебив Воробьева, возмутился пожилой зэк, – ровню, что ли нашел.

– А ты за базаром следи, – взбеленился парень.

Пожилой мужчина, видимо обиделся и, взглянув недобро на Воробьева, сделал движение, чтобы уйти.

– Мужики, стоп, стоп! Вы что от меня ждете? Чтобы я одного из вас пожалел, а другого поддержал. Если вы сами не хотите договориться между собой, разве я могу «разрулить» этот конфликт. Зачем ты обратился ко мне, если не хочешь вникнуть в суть. А теперь ты, Серега, – обратился Воробьев к парню, – ты же моложе его и намного сильнее, значит, чувствуешь, что можешь взять наглостью. Ты прешь по бездорожью, как танк и не различаешь, что перед тобой человек, старше тебя. Научись уважать людей…

– Саня, вот только не надо меня лечить, – перебил Воробьева Сергей, – мне по фиг, кто он, не надо на меня помои лить. Я за себя всегда постою.

– А если бы он взял в руки пиковину, а не пошел ко мне за помощью? – спросил Александр.

– За слова резать!

– Серега, а честь человека для тебя пустое? Я могу свернуть тебе шею, потому как не уступлю в силе, а он? Что делать старику? Если тебе по фиг мой совет, то я вынесу этот конфликт на разбор к авторитетам. Может, ты с ними согласишься, что не прав в этой ситуации. Ну, как, толкаем мое предложение дальше или пойдем, сварим кружку чифиря и замнем все для ясности.

Сергей моментально сообразил, что Воробьев встал на сторону старика и разборки в кругу братвы могут закончиться для него плачевно. Он протянул руку для заключения мира. Старик принял молчаливое примирение и хитро улыбнувшись, обратился к Александру:

– Кто-то грозился чифирком угостить, али мне послышалось…

Воробьев улыбнулся в ответ и ответил шуткой:

– Не деритесь воры, вас и так мало. Пойдемте, обмоем мировуху.

Подполковник Кузнецов крепко помнил Дронова и, хотя он отбыл в мир иной, все равно иногда всплывал в памяти. Кроме этого, трое заключенных, осужденных за бунт в колонии общего режима, попали на «Пятерку». Вдруг они краем уха слышали о прошлой связи Кузнецова с Дроновым. Потому эти зэки попали под прессинг администрации. Один содержится на данный момент в БУРе, другой получил тюремный режим и отправлен этапом к месту отбытия наказания, но третий, как бельмо на глазу, мешал Кузнецову пребывать в умиротворенном состоянии.

Жить бы спокойно Воробьеву, да отбывать свой срок, но мешал он Кузнецову. Не только ему, но и знакомому, с которым Кузнецов с некоторых пор имел тайные дела в производстве. Речь шла о Садовникове, тобишь Аркане, который при встрече дал кое-какие указания подполковнику проявить пристальное внимание к Воробьеву. По линии режимной части его постоянно наказывали, а вот с оперативной точки зрения, как выражался начальник оперчасти колонии майор Цезарев: «Этого типа надо крепко взять за жабры или накрыть нашим колпаком». Встретившись вне планерки с Цезаревым, Кузнецов попросил его об одной услуге, чтобы оперативник подключил своих агентов и помог уличить Воробьева в каком-нибудь серьезном нарушении. Ссылаясь на участие заключенного в бунте и его непримиримое отношение к людям в погонах, Кузнецов естественно умалчивал, что основной причиной прессинга Воробьева, является просьба Садовникова. Цезарев пообещал помочь.