Путь чужака

— Что? — Элор обвела взглядом кучку старательно отводящих глаза придворных. — Может, кто-то недоволен моей волей?

— Нет, госпожа, — словно очнувшись, хором заговорили они.

— Тогда почему никто из вас не убил его на месте, когда здесь, в этом зале, он оскорблял вашу госпожу?

Они молчали. Мечедар смотрел на Элор: взгляд королевы метал молнии, а рука нервно сжимала висящий на поясе клинок.

— Или вы тоже думаете так?

— Нет, госпожа…

Стас видел: Элор не верит им.

— Кто из вас способен умереть за любовь?

Тишина. Элор смотрела так, что даже Стас почувствовал себя не в своей тарелке.

— Вы все — ничтожества. Вы служите мне, но не верите в то, во что верит ваша королева! Как я могу доверять вам?

— Я верю, госпожа, — низко поклонившись, сказал какой-то старик.

— И я, — улыбнулся Мечедар.

Элор кивнула:

— Хотя бы двое… Кто из вас любил, как надо любить, тот знает, что я не отступлю, чтобы ни случилось! Я не боюсь ни Мирхема, ни его грязных речей!

Когда придворные разошлись, Элор подозвала советника, того самого старика.

— Вели отпустить жреца из тюрьмы. Казнь отменить.

Советник поклонился, подтверждая, что понял, но Элор не закончила:

— Пусть идет и передаст Мирхему: еще одно слово — и я велю сравнять Кен-Данар с землей! Иди.

Советник поклонился еще раз и ушел.

Едва их оставили наедине, Стас схватил Элор, прижав к себе:

— Ты пугаешь меня!

— Довольно, Мечедар! Я сделала так, как надо.

— Боюсь, жрецы не поймут твоего жеста. Ты прилюдно приказала его казнить и тайно отпустила… Люди решат, что ты жестока и зла.

— А если я хочу этого? Хочу, чтобы меня боялись. В первую очередь Мирхем и его люди. Мне важно лишь то, что скажешь ты, — Элор взяла его за руку. Их взгляды встретились, и Стас не мог не улыбнуться, глядя в ее глаза. Этим глазам он прощал все.

Они страстно поцеловались.

— Неужели тебе нравится целовать меня? — спросил он. — Представляю свою морду со стороны.

Она тихо засмеялась:

— А я закрываю глаза…

— А я не могу на тебя насмотреться!

— Пойдем в покои.

Они миновали окаменевшую стражу и по коридору пришли в спальню Элор. Едва закрылись двери, железная королева обняла Стаса и расплакалась.

— Не плачь, — Стас гладил ее и радовался, что она плачет.

— Я не хочу быть жестокой, но я должна, понимаешь?

— Понимаю, Элор. Таков твой мир. Такова власть.

— В твоем мире разве не страдают?

— Страдают, и еще как.

Она понемногу успокаивалась. Стас поднял ее на руки и качал, как ребенка. Это было так легко.

— Теперь ты понимаешь, что значит править, — сказал он. — Власть не может без насилия, Элор, ты не уйдешь от этого, как бы ни старалась. Ни один правитель не уйдет. Добренькие не правят.

— Значит, так тому и быть, — она запустила пальцы в его гриву.

— Айрин обвиняли в жестокости. Теперь то же скажут о тебе.

— Мне все равно.

— И мне.

Они обнялись, стоя перед огромным зеркалом. Стас видел ставра Мечедара и Элор, хрупкую девушку, прижавшуюся к его плечу. Нужно ли ему что-то еще? Есть ли разница, ставр ты или человек, если ты счастлив? И что для него старый мир, если здесь он чувствует себя счастливым?

Глава последняя. Исход

До свадьбы оставались три дня. По этому случаю Элор освободила от пошлин всех въезжавших в Ильдорн купцов, и город превратился в огромный рынок. Не столько корысть, но главным образом любопытство влекло в город тысячи любопытных со всех концов Долины и других городов мира, прознавших о свадьбе королевны и ставра.

В круговерти забот и хлопот Стас и Элор целыми днями не видели друг друга. Элор занималась подготовкой к свадьбе, Стас много ездил по окрестностям, разрешая земельные споры, как грибы после дождя, возникавшие после освобождения ставров. Как равноправные граждане, ставры стали требовать захваченные поселениями аллери земли. Стас мирил спорщиков, искал компромиссы и пресекал самоуправство.

В одной из поездок к нему подошла девушка-ставр.

— Мечедар!

— Я слушаю тебя. Черногривка? — вспомнил он. — Откуда ты здесь?

— Да, это я, великий вождь.

— Как поживаешь? — спросил Стас. Он не забыл, как обидел ее тогда, на площади, в клане, пытаясь золотом откупиться от любви.

Девушка качнула изогнутыми подкрашенными рожками:

— Хорошо живу. Нашла жениха.

— Правда? — обрадовался Стас. — Поздравляю тебя!

— Я пришла за помощью.

— Говори, я с радостью помогу.

— Мой жених купил землю неподалеку, и у него спор с аллери. Я прошу рассудить нас.

— Едем. Где это?

— Совсем близко. Вон за тем перелеском.

Стас не стал брать охрану. Ехать недалеко. Лишь верный Голошкур увязался следом. Трое ставров въехали в небольшой лесок. Тропа, больше похожая на звериную, петляла меж густых папоротников.

— Уже скоро, — сказала Черногривка. Она сидела на Унике позади Стаса, держась за его ремень.

— Что-то не помню я здесь селений, — сказал Голошкур.

— Мы только начали строиться.

Кусты зашевелились.