И я снова стала искать ответ на вопрос, что же может благотворно повлиять на человека за пределами медицинского кабинета. Дальнейшие исследования привели меня к ответу, который, с одной стороны, оказался предсказуемым, а с другой – совершенно выбил почву у меня из-под ног. Я всегда интуитивно знала правду, которая мне открылась, но она была похоронена под грузом научных знаний. Все оказалось просто: то, кем мы являемся на самом деле, определяет нашу способность мотивировать других. Люди, которым удается менять жизнь окружающих в лучшую сторону, – родители, терапевты, учителя, тренеры, наставники – обладают одними и теми же качествами. Вне зависимости от того, сколько они тренировались, какие учебные заведения оканчивали и т. д., их искренность, способность к сопереживанию и доброта помогают им эффективно взаимодействовать с людьми. Для меня это оказалось и плохой и хорошей новостью одновременно. Внутри себя я чувствовала искренность, сопереживание, доброту, но все это не помогало мне на 100 % справиться со всеми моими пациентами, включая трудных подростков!
Я решила выстроить четкую связь между своими намерениями и действиями и начала больше сопереживать пациентам, чаще улыбаться, проявлять доброту, смотреть в глаза, уделять максимум времени тому, что на самом деле важно для них. Я перестала действовать, руководствуясь записями в ежедневнике. Я решила быть искренней и никогда не говорить то, во что сама не верю, потому что это опаснейшая ловушка, особенно в случае с подростками, которые умеют распознавать фальшь с первого взгляда, даже если вы говорите все правильно и руководствуетесь самыми что ни на есть верными методиками. Например, я наконец призналась агрессивному 15-летнему мальчику (и самой себе) в том, что его школа (одна из «лучших») совсем не подходит ему. Его школа была слишком ригидной и структурированной для него, и он был абсолютно прав, когда говорил, что, отрицая это, окружающие «разрушают» его жизнь. Я поставила себя на его место и увидела, насколько он скован этой системой, которая душит и зажимает его. Я поняла, что его агрессия вызвана тем, что никто не замечает и не понимает этого. И мне удалось обсудить с ним его проблему по-доброму, искренне, несмотря на то, что его родители были очень недовольны тем, что услышали от меня. Благодаря моему сопереживанию он не просто не бросил школу, как боялись его мама и папа, наоборот – сдал экзамены и получил аттестат, и поддержало его то, что он наконец почувствовал себя понятым. Моя поддержка помогла ему разорвать замкнутый круг, по которому он двигался, пытаясь доказать всем свою правоту. А мне мои действия помогли не просто выразить свою искренность, доброту, сопереживание – благодаря им я еще больше развила в себе эти качества.
То же самое происходит с родительством. Я столько раз слышала от подростков: «Да, мои родители, наверное, любят меня, но я не думаю, что я им нравлюсь, мне кажется, они даже не знают меня». Это значит, что родители не показывают, что сопереживают своим детям. Дети видят только то, что родители демонстрируют им, а не то, что те чувствуют, дети не знают, каковы наши истинные побуждения. Некоторые родители считают, что они не должны показывать слабые места в броне авторитета, другие думают, что им нельзя показывать свои недостатки, свое несовершенство. Однако, если мы будем скрывать от детей свои страхи, тревоги, слабость, те не смогут понять, что это естественные и нормальные чувства. Когда мы ведем себя неискренне, между нами и детьми возникает пропасть.
Плюсы авторитетного воспитания
А. А. Писарев , А. В. Меликсетов , Александр Андреевич Писарев , Арлен Ваагович Меликсетов , З. Г. Лапина , Зинаида Григорьевна Лапина , Л. Васильев , Леонид Сергеевич Васильев , Чарлз Патрик Фицджералд
Культурология / История / Научная литература / Педагогика / Прочая научная литература / Образование и наука