Путь демона, сменившего гнев на милость (СИ)

— А ты мне нет! — незаметно движения сложенных пальцев хватило, чтобы Сюя разрубила этой твари шею. Руки заклинательницы оказались на свободе, с ногами пришлось повозиться, пока голова яогуая прирастала обратно.

Шэнь Цинцю побежала к барьеру, на прыжок нет сил. Оглядываясь, она кружила вокруг себя Сюя, создавая иллюзию барьера Тысячи Мечей. Над головой пролетел ещё один меч, пронзивший яогуая. Мин Фань не мог воспользоваться своим, поскольку руки всё ещё должны быть сложены.

— Шицзунь! — у этого негодника хватило сил пригвоздить демона к стволу ивы? Шэнь выбежала за барьер, Мин Фань ускорился, дочитывая последние строки. Нужно достать Чжэнъян прежде, чем Мин Фань применит заклинание. Но Ло Бинхэ не дурак, вовремя вернул меч, барьер загорелся священным золотым светом. Яогуай переметнулась к ним, пытаясь прорваться через барьер. Но, вскрикнув, опустилась на колени и взревела. Цицяо сжигало изнутри, а затем всё тело начало осыпаться пеплом. Мин Фаню было неприятно смотреть, но он держался, сохраняя барьер. И даже когда демон развалился на неисчисляемые песчинки праха, не убирал рук от талисманов.

— Мин Фань, достаточно, ты молодец, — первый ученик с шумным выдохом плюхнулся на зад.

— Шицзунь! — и осмотрел учителя. — Ваша рука, — Ло Бинхэ тоже смотрел на неё.

— А ты! — в правой руке она держала Сюя, но левая не настолько ослабла, чтобы она не могла ей шевелить. Звук пощёчины раздался слишком отчётливо! Мин Фань подскочил, встав между ними.

— Шицзунь, усмирите свой гнев, мы ещё не закончили, — нужно запечатать прах. Ученики Цинцзин подвергались наказаниям, но розги и удары ферулами были крайним случаем. А сама Шэнь Цинцю ещё никогда никого не била. Оценивая адекватно, можно было бы взять с собой и Ло Бинхэ. Но как часто выходит, что самые талантливые ни на что негодны в трудную минуту? Этого лорд могла бояться. И сейчас она бы справилась и без помощи Ло Бинхэ. Чем он думал?

— Раз пришёл, — она повернулась и подошла к праху лисицы, — помоги Мин Фаню спуститься. Ждите моего возвращения, — Ло Бинхэ поклонился. Молча. Он смотрел себе под ноги. Да, его избивали много раз. Было больно. И эта пощёчина вызвала гнев, но вместе с ним и непринятие. А ещё она ударила его окровавленной рукой. Но он ничего не сделал, только дал Мин Фаню опереться на себя. Чжэнъян держал наготове.

— Ты не злись на неё, — на горизонте показались крыши домов. Они остановились, Ло Бинхэ резко повернул голову к Мин Фаню. — Признаться честно, не ожидал. Если ты думаешь, что было бы лучше, пойди с нами изначально, соглашусь. Пока мы шли, я всё обдумал: когда ты ступил на гору и как быстро до нас добрался, — да и не секрет, как быстро Бинхэ формирует своё ядро. Два года у него и четыре у Мин Фаня — а старший немного отстаёт. — Но сейчас ситуация была сложная. Вот так ворвавшись в бой ты мог навредить не столько себе, сколько шицзуню, но шицзунь точно не о себе беспокоилась, — странно, но улыбка Мин Фаня не вызвала раздражения, он не врал.

Да, мог навредить. Вложи он чуть больше духовной энергии в Чжэнъян, барьер бы распался.

— Я не смею злиться на шицзуня, — как бы Бинхэ ни старался, голос дрогнул.

— Ага, ты вообще святой, — Мин Фань усмехнулся. — Поэтому я тебя недолюбливаю: нормально испытывать злость, печаль, недовольство… ты живое существо, а не статуя милостивого Будды, — старший получил под бок. — Ай! Надеюсь, Нин-шимэй позаботится обо мне, — ещё один удар.

Странно было вот так вот смеяться с этим человеком. Это другой Мин Фань, на которого можно положиться. Как-то странно, но в то же время приятно. Ло Бинхэ этого мира должен был умереть, но он от отсюда не уйдёт.

—Мин Фань? А-ло?! Где шицзунь? — Инъин подбежала к ним, как и другие, бывшие по близости соученики. Все накинулись на них с вопросами, с беспокойством. Губы Бинхэ дёрнулись, затем он широко улыбнулся: точно, он дома. Но осознание будто бы окатило холодной водой, заставив юношу замереть, а других обеспокоиться и подумать, что его пробрал мандраж, как и Мин Фаня. Пусть так, так даже лучше.

Но учитель? Что сделает учитель, вернувшись? Слова Мин Фаня успокоили его, но тот ведь сам не знал, что будет в итоге.

А тем временем Цинцю делала то, что старалась делать всегда. Конечно, она собрала прах в сосуд для запечатывания. Никого и ничего рядом не было, а потому благородному Сюя пришлось стать лопатой. Закопав запечатанный прах, Цинцю сделала небольшой курган и из имеющихся в мешочке-тянькунь мелочей ограду, как у могил. Встала на колени, сложила ладони и начала молиться про себя. Да, неприглядное занятие для заклинателя молиться за убитого демона.

— Ты, правда, считаешь, что демонов нужно судить по делам, как и людей? — а не по факту их происхождения; Шэнь Цинцю, ученица лорда Цинцзин, его преемница, усмехнулась. — Или тебе любовь в голову ударила? — скрестила руки на груди, наклонив голову.

— Я… разве ты сама не говорила… — Су Сиянь стояла у ствола кедра, под которым они решили переговорить, раз встретились.