Путь для попаданки (СИ)

– Мне трудно вспоминать тот ужас, что творился там. Скажу лишь, что мой Ветер совершил поистине подвиг, уничтожив двух драконов, а третьего ранив. Только ему это тоже далось нелегко. Я чувствовал, как силы оставляют его и как он до последнего пытается прикрывать меня своими щитами. Но чуда не произошло. В конце концов, мы с ним рухнули вниз и оказались под прицелом уцелевшего дракона и вражеских магов. Ветер оберегал меня до последнего. Сам израненный, обожженный, лишенный защиты, он прикрывал в первую очередь меня. Если бы не он, я был бы мертв уже давно. Когда же дракон испустил дух, познал в полной мере, что такое быть беззащитным под обстрелом магов и гореть заживо. А всего в нескольких шагах от меня умирал мой сюзерен и другие, кто защищал его до последнего. А я ничего… совершенно ничего не мог сделать. Изломанное, обожженное тело не слушалось. Единственный оставшийся глаз уже с трудом мог различать происходящее.

Рассказ Николаса задел за живое. Я будто сама погрузилась в атмосферу того ужаса, что ему пришлось пережить. Не могла подобрать подходящих слов, чтобы не сделать ему еще больнее морально. Молча ждала, что он скажет дальше, чувствуя, что ненависть и злость затихают, сменившись жалостью и состраданием. Этот человек пережил столько, сколько мне и не снилось!

– Я часто думал о том, что лучше бы умер тогда вместе с остальными, – Николас невесело покачал головой. – Но судьба распорядилась иначе. Подоспевшее войско все же заставило горных альвов отступить по-настоящему. Меня же отправили в лазарет. Первые недели, что провел там, едва помню. Какие-то обрывки. Боль, прекращающуюся на короткое время, а потом снова возобновляющуюся. Чьи-то обеспокоенные лица. Врезались в память слова одного из войсковых целителей. Он говорил кому-то, что ожоги от драконьего пламени лечатся гораздо труднее, а с учетом остальных повреждений он вряд ли сможет сделать много. И что, скорее всего, я останусь калекой. Может, только самый сильный целитель из ныне живущих что-то в состоянии сделать. Обещал написать ему об этом случае. Я же тогда только мысленно усмехнулся. Сильно сомневался, что кому-то есть дело до мелкого лирна без гроша за душой. Именно тогда я попросил сиделку написать от моего имени послание Габриэлле. В нем я освобождал ее от всех обязательств передо мной и просил жить дальше. Не отказываться, если кто-то пожелает сделать женой. Объяснял, что сам ничего не смогу ей дать, что теперь я урод и калека. И что если не желает пойти на это ради себя, то пусть подумает о нашем ребенке. Ей нужен тот, кто способен позаботиться о них обоих.

Осознав, что по моим щекам текут слезы, я нервно смахнула их. Уже жалела о том, что была так резка с Николасом, толком не узнав, что им двигало, когда он от меня отказался. Заставила снова погрузиться в ту боль, безнадежность. Даже Лориан в этот раз не смог остаться равнодушным и глухо проговорил:

– Она все равно решила тебя ждать.

– Знаю, – Николас слабо улыбнулся, обратив на него потемневшие от эмоций глаза. – Она была удивительной женщиной! Способной на настоящую верность и преданность.

– Что было дальше? – тихо спросила я, видя, что мысли о Габриэлле еще больше разбередили его душевные раны.

– Я оказался не прав. В мире существуют люди, способные на бескорыстную помощь. Далиан Говрейн, наш ректор, откликнулся на письмо того целителя и прибыл в самое ближайшее время. Когда мое состояние стабилизировалось, забрал меня в Академию и выхаживал уже здесь. Даже с его даром поставить меня на ноги оказалось нелегко. Понадобился почти год, прежде чем я оправился достаточно, чтобы показаться на людях. Хотя тогда шрамы еще были, а восстановленный глаз видел гораздо хуже здорового. Но лирн Говрейн говорил, что со временем следов почти не останется. Наверное, только тогда я ощутил, что в моей жизни еще не все потеряно. До того старался отгонять от себя мысли о Габриэлле. Считал, что она наверняка устроила свою судьбу и теперь замужем. Начал наводить справки.

Его лицо болезненно исказилось.

– Вот тогда и узнал, что она умерла при родах.

Он молчал несколько минут, пытаясь совладать с эмоциями и найти в себе силы продолжать. Никто из нас не мешал, глядя на этого побитого жизнью человека и ожидая окончания его исповеди.

– До меня дошли и слухи о том, что к ней сватался ардар Тирмил, – он бросил беглый взгляд на Лориана, – но что она ему отказала. Мы с ним и раньше пересекались в Академии, но я не знал о его чувствах к Габриэлле. Она всегда говорила о нем лишь как о друге детства.

– Будем считать, что так и было, – негромко произнес куратор.

Николас кивнул и продолжил:

– Я узнал о том, что Габриэлла родила девочку. Тогда решился поехать к Кармадам и забрать ее. Хотел признать официально, как свою дочь. Заботиться о единственной частичке, оставшейся от Габриэллы.