Путь домой

— Дурак ты, Серега, — расхохотался Толян.

Я снова пожал плечами и вошел внутрь. Мое дело предупредить, а там пусть сами разбираются. Люблю я самоуверенных балбесов. Они так искренни в иллюзии своего всезнания и опытности.

Ну, вот сам и расхлебывай, Толя, раз такой опытный.

За спиной хлопнула дверь. Я прищурился после яркого солнечного света.

Внутри было сумрачно. Свет сюда попадал через маленькие низкие окошки. В одно из них выходила труба стоящей в углу буржуйки. В чреве подернутой ржавчиной печурки гудело пламя.

Только теперь, попав в жарко натопленное помещение, я ощутил насколько холодно на улице. А Фара не дурак, грамотно себе дом выбрал. Небольшое помещение топить всяко проще, чем зал во дворце или нутро храма. И потом, здесь он может жить один, уединиться, организовать личное пространство.

Глаза привыкли к полумраку. Стало видно старый, обшарпанный, но еще крепкий стол. Несколько подправленных, реанимированных стульев. Настил в углу, в стороне от буржуйки, заменяющий кровать.

На импровизированной кровати кто-то спал. Но явно не «важный человек Григорий Фарафонов» — из-под тряпья, игравшего роль одеяла, выглядывала голая женская нога.

— Хорош на мою телку пялиться, — одернул сбоку хриплый голос.

Я повернулся. Справа от входа, практически слившись со стеной стоял невысокий, жилистый мужик и изучающее смотрел на меня.

Отчего-то сразу вспомнился мой дружбан Борян. Кажется, они с Фарой были одной породы. Жилистые, не крупные, но опасные. Борян за это получил погоняло Борзый. Местный авторитет Фарафонов кличку заимел явно от фамилии, но в жесткости мог бы потягаться с Борисом, это было видно с первого взгляда.

Эх, не хватает тут Борзого. Он бы знал, как с этим кренделем говорить. И почему Борис не поехал со мной и Олежкой? Подумаешь, контракт. Мог бы перенести подписульки на неделю-другую. При воспоминании об Олеге в груди заворочалась грусть.

— Извините, — тихо сказал я хозяину кремля. — Не видно ничего со свету.

— Хер ли тут извиняться? — фыркнул мужик. Прошел к столу, кивнул на второй стул: — Садись.

После чего уселся сам.

Я принял приглашение. На спящую в углу девушку больше не смотрел. Зачем нагнетать, если Фара так серьезно к ней относится. Чего я, баб не видел, что ли?

— Сергей, значит?

Я кивнул.

— А вы Григорий?

— Тебе не сказали, что ли, что меня Фарой кличут?

— Сказали, — замялся я. — Но вроде как-то не очень вежливо к незнакомому человеку так… Лучше по имени.

Фара показал зубы, я не сразу понял, что этот оскал — улыбка.

— А ты не дурак, — похвалил он. — Чуешь людей. Ко мне лучше по имени. Не люблю кликухи.

«Конечно, чую, — злорадно подумал я. — Пять лет тачки впариваю клоунам типа тебя».

Но чувствовать, с кем столкнулся — это одно, а уметь себя с ним вести — совсем другое дело. Борис бы говорил с этим мужиком на равных, а то бы и за пояс заткнул. А я… а что я? Как манагером был, так и остался. И для людей такого пошиба я могу быть или аферистом, пытающимся напаять, или обслуживающим персоналом, рассказывающим сказки про дорогие тачилы.

В данной ситуации разумнее было бы изображать вежливый обслуживающий персонал. Главное — самоуважения не терять. Если понадобится, афериста потом показать можно. Маска покорного слуги образу афериста не мешает. Аферист должен уметь притворяться.

— Рассказывай, — предложил Фара.

— А что рассказывать?

— Где проснулся?

А он тоже не дурак. Другой бы спросил «откуда пришел?», как это сделал Толян.

— В Паттайе. Таиланд.

Фара цыкнул зубом.

— Чего там делал?

— Отдыхал. Вам это, правда, интересно? — удивился я.

— Не особенно. Но я должен знать по максимуму о человеке, который остается в этих стенах.

Я напрягся. Планов оставаться здесь у меня не было, но с ходу спорить с авторитетом, на которого здесь сотни человек батрачат, не хотелось.

Фарафонов, видно, уловил мое состояние.

— Чего замолчал? Я не обижу. У меня здесь все сыты и одеты.

— Вам нужен лишний рот? — осторожно поинтересовался я.

— Мне нужны лишние руки.

В углу на настиле завозилось. Я краем глаза уловил движение. Девушка, прикрывшись тряпьем, что заменяло одеяло, приподнялась на локте.

— Киис, кто у тебя тут?

— Тайцы, — хрипло отозвался Фара и встал из-за стола.

Я поднялся следом.

— Так, гуляй пока. Толян вам даст во что одеться. Здесь холодно. Если надо, покормит. Все свое барахло сдадите в общий котел. Вечером еще расскажешь. А там решу, что с вами делать.

Фара разговаривал со мной так, будто я уже был его собственностью. Чем-то вроде домашней скотины, которую, безусловно, надо любить, которая требует ухода, но не имеет права голоса. А в конечном итоге — нагуливает жирок и отправляется на мясо.

Стараясь быть вежливым, я добивался явно не такого отношения. С другой стороны, везде есть свои плюсы. Например, мы все еще живы. А если верить Толяну, этот Фарафонов мог нас и со стены уронить.

— Ну, чего тупишь? — прохрипел Фара. — Шуруй отсюда.

…Путешествие до отеля вышло долгим. Прикидывая его месторасположение, я представлял, что туда можно добраться практически по прямой — либо топая береговой линией, либо выбравшись на шоссе.