Путь домой

Кстати, попутчики оказались настоящим кладезем информации – от них Петр узнал и о том, что в городе сейчас затишье и никаких ярмарок не предвидится, и о том, что правит городом и одноименным княжеством великий князь Ярослав, и о традиционно сильных позициях церкви. Было и еще много всякой мелкой информации в виде сплетен, слухов и просто разговоров ни о чем – паром шел через реку почти полчаса, и паромщика несколько раз заменял его помощник, крепкий парень с широченными плечами и немного придурковатым лицом. Для Петра, правда, главной была информация о приличных трактирах неподалеку, и три названия, равно как и дорогу к ним, он запомнил. Однако всему приходит конец, и паром, наконец, мягко уперся в пристань. Народ сразу же зашевелился – всем хотелось пораньше оказаться на берегу, хотя никто вроде никуда и не торопился. Стадный инстинкт, что поделать. Ну и соперничество даже в такой малости – кто первый тот и доминантный самец…

Если на паром лошади всходили неохотно, то на берег, точнее, на пристань, их вообще пришлось тащить за узду, преодолевая нешуточное сопротивление. Петр их прекрасно понимал – доски пристани были изрядно тронуты гнилью и опасно прогибались, он и сам-то ступал на них с опаской. Однако высадка прошла без происшествий, и Петр, выйдя, наконец, на берег, бодро зашагал в сторону внешнего города.

Первый же трактир, который ему порекомендовали случайные попутчики, показался курсанту подходящим – добротное здание, первый этаж каменный, второй – из не слишком толстых бревен. В большом зале чисто, народу немного… Словом, Петр решил здесь и остановиться, и не прогадал – цены были, по сравнению с Вегасом, умеренные, а небольшая комната, в которой он бросил вещи, вполне чистой. Вдобавок, была истоплена баня, несмотря на позднее время, работала прачка, и час спустя Петр, красный и распаренный, приняв для аппетита стопочку ядреной местной наливки, уже ел очень приличный борщ с пампушками. Народу было немного – не сезон, поэтому хозяин был рад каждому посетителю, чем Петр без зазрения совести и воспользовался.

Ночью, правда, его попытались ограбить – воришка тонким ножом поддел оконную щеколду и бесшумно проник в комнату. Пожалуй, если бы не установленные с вечера датчики охранной системы, Петр бы и не проснулся, но с вечера, превозмогая лень, он все-таки потратил несколько минут на их установку и теперь мог только вознести хвалу себе любимому за предусмотрительность.

Вор, склонившийся над одним из дорожных тюков, приобретенных еще в Вегасе, ничего не почувствовал – просто потерял сознание, когда бесшумно подкравшийся курсант ткнул его тонкой иголкой в нервный узел. На теле человека много точек, ткнув или ударив в которые можно человека убить, парализовать или, вот как сейчас, заставить потерять сознание. Очнулся вор уже сидя на стуле, со стянутыми руками и ногами, привязанными к ножкам. Тело тоже было аккуратно примотано к стулу – во избежание, так сказать. Во рту наблюдался кляп из его собственных портянок – жестоко, конечно, но такова селява, незачем было лезть, куда не просят. А раз уж залез – не попадайся, а попался – не хнычь, твоя судьба – твои проблемы. Работа с риском предполагает и такой конец.

– Ну что, чучело, кто ты, что ты, откуда здесь взялся, и вообще, зачем пришел? – почти ласково спросил Петр, дав вору, оказавшемуся совсем молодым, щуплым и невзрачным, пару минут на то, чтобы прийти в себя и осознать незавидность своего положения. – Каждое твое слово может облегчить твою участь и подарить тебе легкую смерть или обеспечить веселую ночь. Ты говори, говори… Ах да, прости, забыл.

Курсант вытащил изо рта пленного кляп. Тот посмотрел на Петра ненавидящими глазами и прохрипел:

– Тебе не жить! Старшие тебя на лоскуты порежут…

– Товарищ не понимает, – вздохнул Петр, запихивая кляп на место. – А жаль. Ну ничего, сам виноват…

Можно было, конечно, вколоть допрашиваемому сыворотку правды, но ее было мало, и тратить ценный препарат не хотелось. Вместо этого Петр вспомнил уроки экстренного потрошения, которые преподавал им старый, седой десантник, потерявший руку во время какой-то спецоперации. Руку отрастили новую, но от службы прапорщика Ковальчука отвратило начисто, и, когда появилась вакансия в училище, он пошел туда не раздумывая. Учил, правда, хорошо, и теперь Петр без зазрения совести использовал его уроки на практике, не сильно задумываясь над моральной стороной вопроса и беспокоясь исключительно об эффективности процесса. Ну и практика тоже – без нее, как известно, любые навыки атрофируются.