Путь домой

Женщина хлопнула руками в варежках, и в воздух от них полетел снег, затем отряхнула от него свою куртку.

– Думаю, это уже ваша забота.

* * *

Мы смотрели, как люди залезают на сиденья своих машин, которые начали громко реветь. Затем они рывком тронулись с места и уехали, увозя на санях мужчину, которого мы все выкопали из снега. Датч взвыл и, спотыкаясь, бросился вслед за ним, подгоняемый отчаянием и паникой.

– Датч! Ко мне! – крикнул ему мужчина с хлебом. Машины остановились, и мужчина с хлебом, надев на ноги свои длинные ботинки, заскользил вниз по склону к ним. Датч в тревоге обежал вокруг машин, потом поставил лапу на сани, на которых лежал его человек.

Я смотрела на все это, не двигаясь с места. Человек с хлебом не называл меня Белла. Но он знал Датча. Датчу будет с ним хорошо. Я втянула носом воздух; хотя я и не учуяла запаха Большой Киски, я знала, что она где-то неподалеку. Мы с ней сумеем найти друг друга. Но куда важнее было другое – я чуяла запах моего дома и остро ощущала то притяжение, которое влекло меня к Лукасу.

Настала пора «Иди Домой».

Мужчина с хлебом смотрел прямо на меня. Он поднял руку ко рту и пронзительно свистнул, почти совсем как Лукас. Я изумилась – откуда он знает, как это делать?

– Иди сюда, девочка!

Я колебалась. Мужчина с хлебом хлопал себя по бедрам, а я знала, что этот жест означает «Ко мне». И еще я узнала слово «девочка», потому что его часто говорил мне Лукас. Следует ли мне подбежать к этому мужчине?

В глубине души я понимала, что он, возможно, один из тех людей, которые хотят помешать мне вернуться к моему человеку, но я чувствовала его доброту, к тому же я уже так давно не слышала человеческого голоса, мне уже так давно никто не говорил, что я хорошая собака, что сейчас меня охватил неудержимый порыв подбежать к нему. И я сделала это.

Мужчина с хлебом снял с плеч свой мешок, и я подумала, что, возможно, у него там есть еще хлеб. И точно! Я послушно сделала «Сидеть», перед тем как он бросил мне кусочек, и сосредоточила все внимание на лакомствах, которые еще оставались в его руке. Датч все еще был занят мужчиной на санях, так что вся еда достанется мне.

Когда мужчина с хлебом подошел ко мне снова, в руках у него кроме лакомств было что-то еще. Я жадно съела лакомство с его варежки, в то время как другой рукой, на которой не было варежки, он прикрепил что-то к моему ошейнику. У меня внутри все оборвалось, когда я поняла, что это веревка. Я была на поводке.

Я не хотела идти на поводке.

Женщина держала Датча за ошейник, пока мужчина с хлебом доставал из своего мешка еще одну веревку. Он привязал ее к ошейнику Датча, отдав ему одно из моих лакомств, которое Датч проглотил так, будто ему это все равно. Какая напрасная трата еды, подумала я – отдать ее собаке, которой нет до нее дела, в то время как рядом есть другая собака, которая может ее оценить.

– Спасибо, – сказал мужчина с хлебом.

– Удачи! – крикнула женщина, снова садясь на машину. И обе машины с ревом умчались прочь.

Датч сразу же словно обезумел, уши его прижались к голове, из пасти потекла слюна, глаза расширились так, что показались их белые края. Он бросился было за санями, рывком натянув веревку, и мужчина с хлебом чуть было не упал.

– Перестань, Датч! Сидеть! Ждать!

Я села и выполнила «Ждать», потому что я была хорошей собакой, которая чуяла, что в мешке еще остались хлебные лакомства.

Датч скулил, вертелся и налегал на веревочный поводок, а мужчина с хлебом пытался его успокоить.

– Все будет хорошо, Датч. С тобой все будет хорошо.

Когда Датч наконец посмотрел на мужчину с хлебом, в его глазах не было ничего, кроме отчаяния.

– Ну все, девочка, пошли, – сказал мужчина. Я чуяла запах шумных машин, даже когда они повернули и исчезли за холмом, после чего их громовой рев затих.

Мужчина с хлебом снова надел на плечи свой мешок и взял в каждую руку по длинной палке, достающей до земли. На ногах у него по-прежнему были все те же длиннющие ботинки. Я посмотрела на Датча, поводок которого был туго натянут, чтобы он оставался рядом со мной. Я не понимала, что мы делаем, и Датч явно тоже. Но знала, ему хочется сейчас только одного – побежать за санями.

– Ну, давайте попробуем пойти все вместе. Вы готовы? Тогда вперед!

Я страшно удивилась, когда рывком потянув мой веревочный поводок, мужчина с хлебом с шелестящим звуком заскользил на своих длинных ботинках мимо меня и Датча. Мы с Датчем сдвинулись с места. Я попыталась держаться от мужчины с хлебом так близко, чтобы поводок больше не натягивался, Датч же бросился бежать назад.

– Эй! – крикнул мужчина с хлебом. Он повернулся и тяжело рухнул на снег. Я подошла к нему, виляя хвостом и думая, что, если мы сейчас остановимся, он, возможно, даст мне еще хлеба. Датч дергал и тянул свой поводок. – Датч! Нельзя! Перестань!

Побарахтавшись в снегу, мужчина с хлебом наконец встал на ноги и посмотрел на нас. Я виляла хвостом, Датч скулил.

– Это будет труднее, чем я думал. Просто не тяни так сильно, Датч. Я не так уж давно научился ходить на лыжах. Вы готовы? Тогда вперед. Вперед!