Путь домой

– Да, конечно, я со всем этим согласен. Но разве у нас есть выбор? Я не могу пойти на то, чтобы оставить их в гостинице для собак на целые полгода. – Он опять ненадолго замолчал. – Погоди, погоди, неужели ты всерьез возражаешь против того, чтобы оставить собак у моей мамули только потому, что тебе не по вкусу убранство ее дома? – Гэвин рассмеялся. – О, видел бы ты берлогу этого типа Кёрша! У него перед домом было полно всякого хлама: там валялись снегоход, газонокосилка и один бог знает, что еще, а в самом доме он развел такой свинарник! Вот-вот. Ну, до жестокого обращения с животным это недотягивало, но находилось где-то близко. Ладно, понял. Да, я пытаюсь забыть эту помойку. Ну, так как тебе мое предложение? Да, это, конечно, не идеальный вариант, но нам нужен не идеал, а практичность. Спасибо, Тэйлор. Я позвоню маме завтра. Гэвин положил телефон на диван, и я зевнула.

– Знаете, друзья, – сказал он нам, – у вас скоро начнется весьма интересная жизнь.

* * *

Несколько дней спустя, после того как Тэйлор вернулся домой со своим чемоданом, он и Гэвин посадили нас в машину, и мы отправились в долгую-долгую поездку. Мы ехали так долго, что и мне, и Датчу надоело принюхиваться к ветру за окнами, и тогда мужчины подняли стекла, а мы с Датчем легли на заднее сиденье, кое-как растянувшись друг на друге.

Но спустя некоторое время я снова села, внезапно осознав, что в воздухе произошла важная перемена. С тех самых пор, как люди начали увозить меня прочь от Лукаса, я продолжала чувствовать не только его самого, но и чуяла особое сочетание запахов того места, где мы жили, запахов моего города. Это сочетание запахов витало в воздухе, и я могла отличить его от других запахов, от того, как пахли другие города. Но куда бы мы ни ехали, сейчас мы находились так далеко от моего города, что его запахи слабели, слабели, и в конце концов я перестала их ощущать.

Я утратила запах моего дома.

Воздух был сух и пылен, я чуяла запахи каких-то больших животных и открытой воды – и больше ничего. Я не знала, сумею ли я теперь выполнить «Иди Домой».

Мы остановились, чтобы я и Датч сделали «Делай Свои Дела». Тэйлор держал мой поводок, а Гэвин – поводок Датча.

– Не могу сказать, что это мое любимое место, – сказал Тэйлор Гэвину.

– Это твое худшее настроение или только прелюдия к тому еще более плохому настроению, в котором ты пробудешь все время, пока мы будем у нее? – спросил Гэвин.

– А какие вообще производства есть в Фармингтоне? Производство навоза?

– В основном здесь добывают уголь и газ. У этих мест есть свой шарм. Тебе понравятся здешние реки.

– Ну да, шарм. Именно этого слова мне и не хватало.

Мы все залезли обратно в машину. Хотя мне очень нравилось ездить в машине, я надеялась, что теперь мы повернем и вернемся назад, в дом Гэвина и Тэйлора или в хижину.

– Ладно уж, – угрюмо сказал Тэйлор. – Поедем повидаем Сильвию.

Мы ехали дальше, Гэвин и Тэйлор беспокоились все больше и то и дело касались друг друга, чтобы успокоиться. Их настроение подействовало на Датча и меня, и мы начали переползать на заднем сиденье с места на место и в конце концов уткнулись носами в окна.

Наконец машина остановилась, и мы выпрыгнули на двор перед домом, почти всю поверхность которого покрывал цемент. Датч поставил свою метку на единственном здесь дереве. Дверь дома открылась, и я увидела на пороге женщину.

– Привет, мамуля, – приветствовал ее Гэвин. Я посмотрела на него, гадая, почему он произнес имя «Мамуля». Но люди такое делают, они то и дело упоминают имена других людей, и собакам этого не понять. Гэвин и Тэйлор также время от времени говорили о Чуваке, одном из двух пареньков, которые кормили меня соленым мясом и покатали на машине. Гэвин подошел к двери и поцеловал женщину в лицо.

– Привет, Сильвия, – сказал Тэйлор из-за задней части машины. Он достал оттуда свой чемодан – ему явно нравилось таскать с собой эту штуку.

– Я давно вас не видела, мальчики, – сказала женщина и кашлянула. Позже мы узнали, что женщину зовут Сильвия и у нее есть кошка по имени Хлоя. Воздух в доме был сухим и пах дымом, а большая часть окон была закрыта одеялами, так что в комнатах было сумрачно. Датч все вокруг обнюхал, взволнованный перспективой погонять кошку.

Задний двор был обнесен высоким дощатым забором. Там мало что росло, только у задней части вели борьбу с недостатком воды чахлые, редкие травы и кусты. Большую часть двора занимал бассейн – так люди называют маленький пруд, полный прозрачной воды, у которой резкие запах и вкус. Именно в этом дворе мы и увидели кошку в первый раз.

Датч очень интересовался Хлоей и каждый раз, завидев ее, бросался в ее сторону, дергая за поводок. Но Гэвин и Тэйлор оба очень громко кричали: «Нельзя!», и от их гнева Датч весь сжимался, прижимал уши к голове и одновременно вилял хвостом.

– Нельзя досаждать Хлое, Датч, – строго сказал Гэвин. – Нельзя.

У меня создалось впечатление, что Датч был озадачен тем, что с ним говорят так сурово в то время, как прямо перед ним маячит кошка, которую надо погонять.