Путь дракона

— О! — воскликнул Гедер. — Он же еще не видел Басрахипа! Где он? Не во дворе же его оставили дожидаться?

Рука Лерера соскользнула с плеча сына, и Гедер заподозрил, что, видимо, сказал что-то не то.

— Его милость в гостиной, — доложил дворецкий.

При виде Гедера Джорей поднялся с кресла. За год, проведенный в столице, он посвежел, заостренные черты лица разгладились. Гедер улыбнулся, и друзья застыли друг напротив друга, толком не зная, что делать — пожать руки, обняться, ограничиться формальным приветствием? Гедер вдруг засмеялся, и Джорей улыбнулся в ответ.

— Рад, что ты наконец вернулся из дальних краев, — сказал он. — Путешествия тебе явно на пользу.

— Неужели? Я думал, разрыдаюсь от счастья, когда доберусь до нормальной постели. Пусть в военных походах нет ни удобства, ни спокойствия, зато можно хотя бы не бояться разбойников.

— Есть вещи похуже простых честных разбойников. Тебя здесь то и дело вспоминали. Ты ведь слыхал новости?

— Ссылки и изгнание, — кивнул Гедер, стараясь говорить небрежно. — Вряд ли я тут пригодился бы, я ведь почти ни в чем не участвовал, разве что не дал закрыть ворота.

— Это самое лучшее, что можно было сделать в той неразберихе.

— Может, и так.

— Да.

Повисла неловкая пауза. Джорей сел обратно в кресло у окна, Гедер шагнул вперед. Гостиная, как и все комнаты столичного дома Паллиако, была небольшой; кожа на креслах загрубела и потрескалась от времени, весь дом пропах пылью. С улицы доносился стук копыт по мостовой и ругань возниц. Джорей закусил губу.

— Я пришел просить об одолжении, — признался он.

— Мы вместе дрались за Ванайи. Вместе их сожгли. Спасли Кемниполь. Никаких одолжений — просто скажи, что мне сделать.

— Ты думаешь, так легче? Ну что ж. Мой отец подозревает, что обнаружил заговор против принца Астера.

Гедер скрестил руки на груда.

— А король знает?

— Предпочитает не знать. Потому-то нам и нужен ты. Мы можем добыть доказательства. Письма. Но если мы отнесем их королю Симеону, он может объявить их поддельными. Нужен кто-то другой — человек, к которому король питает доверие. Или хотя бы не питает недоверия.

— Конечно, — кивнул Гедер. — Разумеется. А кто предатель?

— Барон Эббинбау. Фелдин Маас.

— Союзник Алана Клинна?

— И Куртина Иссандриана тоже. Жена Мааса — кузина моей матери: факт не очень обнадеживающий, но иного нам не дано. Эта самая Фелия Маас, кажется, знает больше, чем говорит. И она, конечно, напугана. Моя мать в эту самую минуту развлекает ее каким-то вышивальщиком, надеясь завоевать доверие.

— И та еще ни в чем не призналась? Не рассказала вам, что происходит?

— Нет, у нас только подозрения. И страх. Никаких доказательств. Но…

Гедер поднял руку.

— Я хочу представить тебе одного человека, — сказал он.

В прошлый раз Гедер видел особняк Каллиамов украшенным в его честь. Сейчас, без цветов и гирлянд, здание казалось более суровым — и более величественным в своей простоте. Слуги в строгих одеждах скорее походили на бойцов личной охраны, оконные стекла ничто не загораживало. Из дальней гостиной доносились женские голоса — легкие и красивые, хотя слов было не разобрать. Басрахип уселся на табурет в углу; широкие плечи и неопределенно-радостное выражение лица делали его похожим на ребенка, который вновь попал в собственную детскую, которую давно перерос. По безыскусным одеждам из грубой тусклой ткани любому стало бы понятно, что он не принадлежит к придворной знати.

Джорей сидел за письменным столом, бесцельно двигая с места на место перо с чернильницей. Гедер расхаживал позади длинного парчового дивана и жалел, что не пристрастился к курению, — в напряженном полумраке явно не хватало табачного дыма для полноты картины.

Хор женских голосов сделался громче, звук шагов в коридоре усилился и потом постепенно затих. Никто не вошел. Гедер метнулся было к двери, Джорей его удержал.

— Мама проводит остальных и вернется.

Гедер кивнул. Шаги и вправду вернулись, голосов осталось только два. Женщины вошли в комнату, Джорей встал, за ним поднялся и Басрахип. Гедер когда-то танцевал с баронессой Остерлингских Урочищ на пиру в его честь, но винные пары и общее смущение изрядно стерли ее образ в памяти, так что сейчас, спустя месяцы, Гедер бы ее не узнал. Джорей явно унаследовал от нее некоторые черты — и особенно выражение глаз. По лицу леди Каллиам порхнуло мимолетное, как крыло мотылька, удивление; за ее спиной показалась болезненно-бледная темноглазая женщина — должно быть, Фелия Маас.

— Ах, прости, милый! — воскликнула Клара Каллиам. — Я не знала, что у тебя гости.

— Что ты, мама. Мы надеялись, что ты к нам присоединишься. Ты ведь помнишь Гедера Паллиако?

— Как я могла бы забыть героя, удержавшего восточные ворота? Я давно не видела вас при дворе, сэр Гедер, но мне сказали, что вы путешествуете. Вероятно, уезжали по делам? Позвольте представить мою кузину Фелию.

Темноглазая женщина, перешагнув порог, протянула руку Гедеру и облегченно улыбнулась, будто ожидала опасности и теперь радуется, что она миновала. Гедер поклонился в ответ. Леди Каллиам, заметив жреца, вскинула брови, и Джорей поспешил вмешаться: