Путь дурака

Училка была чем-то недовольна и истошно орала на всех. Нервно тряся указкой, она набрасывалась то на одного, то на другого. Теряя самоконтроль, она поспешно вытирала руки, вымазанные мелом, о свою синюю длинную юбку, еще больше веселя учеников своей рассеянностью.

— Что, тебе муж не в ту дырку попал? — вспомнив, что училка недавно вышла замуж, громко на весь класс заорал Уразов.

Его голос прозвучал так нагло и напористо, что училка даже не нашлась что сказать и, покраснев, выбежала из аудитории. Весь класс покатился со смеху.

— Пусть погреется, — сказал Чипуштанов, злорадно потирая руки.

В классе началось веселье. Чипуштанов вытащил из кармана маленькие карты, и тут же за последней партой собралась группа азартных игроков на деньги. Стоял шум и гам.

Совсем заебунев, Рулон пошел отлить в туалет. В туалете было тихо и спокойно. Рулон не спешил, он рассматривал «наскальные рисунки», порнуху, маты и всякие надписи. Одна особенно ему запомнилась: «Хорошо, когда собака — друг, плохо, когда

друг — собака».

На стенах туалета до потолка виднелись свежие следы крови. Видимо, кого-то на потолок загнали ножом. Были видны следы ботинок на перегородке между унитазами. «Вон как карабкался», — подумал Рулон. Он так и сидел, наслаждаясь тишиной, но вдруг, как назло, в сральник ввалилась группа хулиганов. Это застало его врасплох. Он испуганно смотрел на наглых пацанов, которые тут же окружили беднягу. Они пристали к нему и стали издеваться.

— Ну что, говно, есть будешь? — глумливо спросил Буля. Кто-то съездил Рулону по морде. Двое пацанов схватили его и заломили руки за спину так, чтобы он не мог двигаться. Буля вынул нож и стал щекотать его по горлу. Резкая

боль пронзила все тело Рулона, отражаясь на его лице.

— Что, страшно умирать? — злобно спросил Буля.

— Умирать не страшно, жить страшней, —

произнес Рулон свою знаменитую фразу.

Все весело заржали.

— А это мы сейчас проверим! — Буля открыл окно и, схватив его за грудки, наклонил в оконный проем. — Давайте его из окна выбросим.

Кореша навалились на Рулона, схватили за ноги и в таком подвешенном состоянии, держа его вниз головой, чтобы он не упал с третьего этажа, стали глумиться и хохотать над ним.

— Умирать не страшно?! Сейчас посмотрим, сука, — кричали они наперебой.

Перед глазами Рулона-мученика был гладкий асфальт и несколько крупных камней прямо под головой. Сперва наш герой сильно пересрался. Он боялся, что хулиганы не удержат его и он пизданется головой о землю. Кровь приливала к голове, но Рулон регулярно делал асаны и уже привык ко всяким положениям.

— Ребята, не надо, за что? — закричал он, но потом, сделав вдох и разом выдохнув, заметил, что страх внезапно рассеялся. Юный йог вошел в отрешенное состояние.

— Было бы за что — убил, — злобно заорал Буля и дико захохотал.

Рулон спокойно подумал, что он еще жив и поэтому пугается, а если бы умер, то уже бы не мучился и было бы хорошо. Увидев, что он не реагирует, хулиганы удивились и еще больше разбесились, они втащили его и стали бить. Их злобные рожи беспорядочно мелькали у Рулона перед глазами, все тело гудело от боли. Вконец озверевший Буля схватил его за горло и стал душить.

Жить страшнее? Сейчас тебе сделаю, падла! — приговаривал он.

Его огромные руки, вымазанные синими чернилами, крепко сжимали горло жертвы. Рулон вдохнул напоследок и забалдел. Оттого, что его душили, в голове все поплыло и он отключился. Очнулся он уже в грязном унитазе. Туда засунули его голову и спустили воду, чтобы освежить и привести в чувство. Увидев, что жертва ожила, хулиганы обрадовались возможности продолжить веселье.

«Жизнь – это страдание, - подумал Рул, - вот сейчас я отключился, упал в обморок и страдания исчезли. А сейчас я очнулся, и они вернулись ко мне. Бесполезно верить в жизнь, что она создана для счастья. Это самообман. Эта жизнь создана не для нашего наслаждения, она создана для страдания. Именно страдания являются результатом той жизни, которую мы ведем. Надежды, ожидания чего-то от жизни только продлевают мучения, - думал Рул, отдыхая в унитазе, - страх смерти, вмонтированный в нас природой, делает нас рабами, заставляет цепляться за самую хуевую житуху, но я не должен ее бояться, я должен искать смерти своих иллюзий».

— Рулон, я слышал, ты не куришь? Это нехорошо. Сегодня я буду учить тебя курить, — сказал Буля.

Его голос, словно издалека, доходил до сознания еще не совсем очнувшегося Рулона.

— Давайте зафотаем, как он курит, и на «доску почета» его повесим! — заорал Седой.

— Точно, давай, — подхватили другие.

Рулона повели в подъезд дома, где жил Седой. И там, сунув зажженную сигарету ему в рот, сфотографировали. А затем заставили курить. Рулон затянулся. С непривычки начала кружиться голова. Вскоре он совсем забалдел и осел на пол. Его схватили и потащили за ноги по снегу, затащили в школу, потом подволокли к учительской, там и бросили.