Путь дурака

— Хорошо, приду, — не задумываясь, сказала она. Видимо, она уже была готова к этому вопросу и даже ждала его с нетерпением.

Рулон прошел на кухню и поел немного риса, предварительно хорошенько его посолив. Потом налил себе чай в чашечку с китайским рисунком. И в этот момент раздался звонок в дверь. Рулон несколько удивился, он не ожидал, что Лена придет так быстро.

Открыв дверь, он увидел ее, запыхавшуюся от быстрой ходьбы, с блестящими от радости глазами. Ее лицо было довольно гармоничным и миловидным, но чересчур сильно и несколько неаккуратно намазанным.

Видимо, девушка очень спешила. Рулон сделал вид, что не признал ее сперва, и она немного обиделась, что не произвела желаемого впечатления.

— Что будем делать? — спросила она, садясь в кресло с неестественной раскованностью.

— Если хочешь, послушаем религиозные передачи, — предложил Рулон, решив проверить ее реакцию.

— Ты мне их записал? — спросила она, манерничая.

Рулон утвердительно кивнул.

— Да.

— Так. Тогда я послушаю их дома, — сказала она, намереваясь перевести разговор на другую тему.

Рулон подошел к стенке и выдвинул шкаф с аудиокассетами.

— Какой ты предпочитаешь репертуар? Может быть, классику?

Лена недовольно скривила губы. Он включил что-то из современных блатных и, урезав средние частоты, чтобы музыка не мешала разговаривать, принес два бокала лимонада.

— А под градусом не найдется? — корча из себя девицу легкого поведения, спросила Лена.

«Вот оно желание казаться взрослой, - подумал Рулон, глядя на Лену, - человеку не дают быть самостоятельным, не дают свободно заниматься сексом, и подростки, чтобы доказать свою зрелость начинают подражать взрослым: пить, курить, колоться, - вот откуда берется это зло. Но, если бы детям разрешили быть самостоятельными и заниматься сексом, этого бы не было, - подумал он и спросил ее»:

— Ты что, употребляешь? — удивился

Рулон, испытующе смотря на Лену.

— А кто сейчас не пьет?

— К примеру, я и люди моего круга, — сказал Рулон.

— Ты что, спортсмен? — спросила она, удивленно вскинув бровь.

— Спорт — это мое хобби.

— А я думала, что твое хобби в дру-

гом, — сказала Лена. Она подошла к жур-

нальному столику и поставила на него недопитый бокал с лимонадом.

— В чем же?

— Ну, в этой религии, в философии

там, — она неопределенно развела руками, ибо не совсем разбиралась во всех этих вещах и могла говорить лишь абстрактно.

— Это мое откровение, — задумчиво

произнес юный мудрец. — Ты понимаешь, Лена, у всех есть своя философия.

— Да я и понятия о ней не имею, — вздохнула она и, сложив нога на ногу, откинулась на мягкую спинку, закинув голову назад.

— Это не так. На самом деле ты придерживаешься точки зрения определенных слоев современного общества, только не можешь, вернее, не знаешь, как это научно выразить, — объяснил Рулон.

— Ну и какая же у меня точка зрения? — Лена подняла голову и, приблизив лицо к Рулону, в упор посмотрела на него.

В ее взгляде был скорее не вопрос, а вызов. Рулон понял, что она думает совсем не о том, о чем говорит. Но он продолжал поддерживать начатую тему.

— Это сложный вопрос, одно только скажу тебе, что у каждого человека она субъективна по причине его индивидуальности.

Лена приблизилась к нему еще ближе, так, что Рулон отчетливо почувствовал ее дыхание.

— Какая же она у тебя?

— Это я расскажу тебе, когда мы получше узнаем друг друга, — сказал он.

— Как это получше? — заинтригованно спросила девушка. Ее глаза за-

сверкали.

— Я считаю, что человек тогда знает другого, когда ему понятен его духовный мир, его наклонности и стремления, — сказал Рулон.

— А-а, — разочарованно протянула она.

Повеяло холодком. Лена резко поднялась и с какой-то наигранной непринужденностью подошла к шкафу с книгами, без всякого интереса взяла том Гурджиева и стала торопливо листать страницы. Рулон явно почувствовал в ней недовольство и даже обиду.

— А что же ты понимаешь под Знани-

ем? — доброжелательно посмотрев на нее,

спросил он.

Лена смущенно опустила голову вниз.

Рулону очень хотелось ей рассказать, что

мать — единственный хуевый философ, который с детства завнушал ее и сделал дурой.

«Ведь кем бы ни был человек: фашистом, коммунистом, мусульманином или христианином, он, прежде всего, маминист, последователь предрассудков своей умственно отсталой мамы. И именно ее недалекие взгляды и психопатичные реакции являются основой его мировоззрения и поведения, а все остальное занимает в нем лишь небольшое место, - подумал Рул, но ничего не сказал Лене».

Он понимал, что это еще рано, и решил заняться с ней тем, чего она ждала от него, — тантрой, испробовать свою способность. Где-то в глубине Рулон осознавал, что это — оправдание похоти. Где-то в глубине он понимал, что видит сейчас в ней самку и гормон начинает управлять им. Но ум продолжал оправдывать действие гормона йогической

практикой.

Рулон подошел к ней, обнял и начал мацать. Приблизившись губами к ее уху, он