Путь дзэн. Истоки, принципы, практика

Помня об этом, свободу и естественность дзэн можно рассматривать без утраты перспективы. Общественное воспитание поощряет отождествление ума с фиксированной идеей о себе как способ самоконтроля, и в результате человек думает о себе как о «я» – эго. Таким образом, ментальный центр тяжести переходит от спонтанного, или первичного, ума к образу эго. Тогда сам центр нашей психической жизни отождествляется с механизмом самоконтроля. Становится практически невозможно увидеть, как «я» может отпустить «себя», потому что мое «я» как раз и есть мои привычные попытки цепляться за себя. «Я» оказывается совершенно неспособным на какие-либо ментальные действия, которые не были бы намеренными, нарочитыми и неискренними. Поэтому все, что бы я ни делал, чтобы «отпустить» себя, будет завуалированной формой привычных попыток цепляться. Невозможно намеренно действовать без намерений или целенаправленно действовать спонтанно. Как только для меня становится важным действовать спонтанно, соответствующее намерение только усиливается; я не могу от него избавиться, но это как раз то, что мешает собственному свершению. Это как если бы мне дали лекарство и сказали, что оно не подействует, если во время его приема думать об обезьяне.

Когда я помню о том, что нужно забыть об обезьяне, я оказываюсь в «двойной ловушке», где «делать» – значит «не делать», и наоборот. «Да» означает «нет», а «иди» означает «стой». Тогда ко мне приходит дзэн и спрашивает: «Если ты все время вспоминаешь об обезьяне, делаешь ли ты это целенаправленно?» Другими словами, есть ли у меня намерение действовать намеренно, цель действовать целенаправленно? Я вдруг осознаю, что мое намерение спонтанное или что мое контролирующее «я» – эго – возникает из моего неконтролируемого или естественного «я». В этот момент все махинации эго сходят на нет; оно аннигилируется в собственной ловушке. Я вижу, что невозможно не действовать спонтанно. Ибо то, что я не могу не делать, я делаю спонтанно, но если я при этом пытаюсь это контролировать, я интерпретирую это как принуждение. Как говорил один мастер дзэн, «в этот момент ничего не остается, кроме как хорошенько посмеяться».

В этот момент качество сознания полностью меняется, и я чувствую, что нахожусь в новом мире, где, однако, я жил всегда. Когда я осознаю, что мои произвольные и целенаправленные действия происходят спонтанно, «сами по себе», как дыхание или восприятие звуков и ощущений, я перестаю быть вовлеченным в противоречие попыток действовать спонтанно. Никакого противоречия на самом деле нет, потому что «попытки» и есть «спонтанность». Если это увидеть, чувство принуждения, блокирования или «зацикливания» исчезает. Это как если бы я был поглощен перетягиванием каната между своими двумя руками, забыв, что обе руки принадлежат мне. Препятствий для спонтанности не остается, если увидеть, что в попытках нет необходимости. Как мы видели, обнаружение того, что как произвольные, так и непроизвольные аспекты ума одинаково спонтанны, тотчас уничтожает фиксированный дуализм между умом и миром, познающим и познаваемым. Новый мир, в котором я оказываюсь, обладает необычайной прозрачностью или свободой от преград, из-за чего кажется, будто я каким-то образом превратился в пустое пространство, в котором все происходит.

Это и есть смысл частого утверждение о том, что «все существа пребывают в нирване с самого начала», что «всякий дуализм есть ложное воображение», что «обычный ум есть Дао» и поэтому бессмысленно пытаться прийти в согласие с ним. Как говорится в «Чжэн дао Гэ»,

Как пустое небо, оно не имеет границ,

Но оно прямо здесь, всегда глубокое и чистое.

Когда ты ищешь его, ты не можешь его увидеть.

Ты не можешь его ухватить,

Но не можешь и потерять.

Не имея возможности получить его, ты его получаешь.

Когда ты молчишь, оно говорит;

Когда ты говоришь, оно молчит.

Великие ворота распахнуты для подаяния милостыни,

И нет толпы, которая бы преграждала путь. (34) [h]

Именно увидев это, в момент своего сатори, Хакуин воскликнул: «Как чудесно! Как чудесно! Нет рождений и смертей, от которых нужно убегать, и нет никакого высшего знания, к которому нужно стремиться!» [143] Или, как говорил Сянъянь,

В один миг я забыл все, что знал!
В искусственной дисциплине нет смысла,
Ибо, как бы я ни перемещался, я являю древний Путь. [144] [i]