Путь гения. Становление личности и мировоззрения Карла Маркса

Это утверждение, быть может, покажется странным. В самом деле, вот перед нами цивилизация Земли, плод труда предшествующих поколений и поколения, живущего ныне. Вот города – они воздвигнуты строителями и архитекторами. Вот каналы, мосты, дороги – они сооружены рабочими и инженерами. Вот заводы, машины, домны, станки, автомобили, самолеты, ракеты – они построены и функционируют умом и стараниями ученых, конструкторов, техников, рабочих. Вот зреют хлеба – они выращены агрономами, полеводами, трактористами. Всем этим живет и гордится человечество. Это сердцевина и средоточие его жизни. Но где здесь, во всем этом, труд философов?

Какова «практическая» польза от философии? Не приходит ли она в мир с пустыми руками? В отличие от точных естественных наук ее результаты не воплощаются ни в новых механизмах, ни в более эффективных технологических процессах. Она не изыскивает могучих источников энергии, не создает синтетических материалов и новых лекарственных препаратов.

Очевидно, к философии следует подходить с иными критериями, чем к естественным наукам. Утилитарный подход здесь неприемлем, как неприемлем он, скажем, к оценке социального значения произведений искусства.

Очевидна нелепость вопроса: какова «практическая» польза от «Венеры» Фидия и от «Мыслителя» Родена, от «Реквиема» Моцарта и от «Поэмы экстаза» Скрябина?

Искусство облагораживает и воспитывает нас, приносит эстетическое наслаждение, учит любить и ненавидеть, воспринимать мир в красках и образах. Верно. Но аналогичная ситуация и с философией. Если искусство воспитывает чувства, развивает эстетическое восприятие мира, то философия (помимо других немаловажных своих функций) воспитывает интеллект, способности к теоретическому мышлению. Если искусство учит пониманию прекрасного, то философия учит мыслить на диалектическом уровне.

Если занятия искусством развивают эстетическую сторону мышления, его способность рождать фантазии, находить неожиданные связи и ассоциации, то занятия философией развивают способность мышления к обобщениям самого высокого порядка, способность к диалектической гибкости понятий, приучают видеть предмет не изолированным, а включенным в мир многосторонних системных отношений, непрерывно изменяющихся в зависимости от этих связей.

Философия уже потому играет исключительную роль в духовном обогащении личности, что она является, образно говоря, квинтэссенцией теоретического развития человечества, синтезирующим итогом предшествующего прогресса познания.

Но философия отнюдь не уподобляется лишь снежным вершинам далеких гор, которых утомленный путник достигает в конце своего путешествия по каменистым тропам познания. Философия – это и тот «альпинистский» инструментарий, который помогает закрепляться на почти отвесных скалах смелых гипотез, проложить мост аналогий и обобщений над пропастью, отделяющей одно явление от другого, увидеть выступ, ведущий вверх, там, где никто его не видел, позволяет понять ограниченные возможности заманчивой тропы эмпирического блуждания в низинах – тропы, которая в лучшем случае ведет вперед, но не вверх.

Иными словами, занятия философией – не только обогащение знанием в его диалектически обработанном и обобщенном виде, но и гимнастика интеллекта. Молодость же – лучшая пора для тренировки способности к теоретическому мышлению. Готовясь к своей докторской диссертации, Маркс делает выписку из Эпикура: «Пусть никто, пока он молод, не откладывает занятий философией».

Лишь пошлость обывательского рассудка видит в философии никчемное занятие. Филистерское отношение к философии – это отношение сварливой жены Сократа, бессмертной Ксантиппы, к своему мужу – этому «демиургу[8] философии» (Маркс). Ксантиппа не уставала осыпать его бранью и в буквальном смысле обливать помоями за то, что он пренебрегал хозяйством и заботами об увеличении достатка семьи во имя «пустословия». Ее бесило, что в то время, как другие менее способные и менее ученые мужи добивались высокого положения, почестей и богатства, ее Сократ ходил босиком, в заплатанном хитоне и отказывался даже от той скромной платы за обучение, которую ему предлагали ученики.

То, что философия в отличие от конкретных наук и «искусств» ставит своей специальной целью научить человека мыслить, не кажется «здравому рассудку» никаким достоинством. Напротив, обыватель склонен видеть в этом скорее недостаток, ибо теоретическое мышление ему ни к чему, оно делает в его глазах человека чудаком, «не от мира сего».

Здравый человеческий рассудок, замечает Маркс в подготовительных тетрадях к диссертации, «воображает, что он вправе противопоставлять философам свои нелепейшие глупости и пошлости, выдавая их за некую terra incognita („неведомую землю“. – Г.В.). Он воображает себя Колумбом, проделывая фокусы с яичной скорлупой».

Филистеру кажется, что нет ничего более легкого, чем философствование, и сам он склонен разводить «глубокую философию на мелких местах»: ходячие моральные прописи и застольные беседы «за жизнь».